Жизненный путь Христиана Раковского

Тем временем в правых французских кругах, в основном в последней декаде августа, стали публиковаться материалы, выражавшие возмущение «призывом к дезертирству», который излагался таким образом, как будто он был обращен непосредственно к солдатам Франции и не в связи с весьма проблематичным ее участием в войне против СССР, а в данный момент. Многие печатные органы стали требовать объявления Раковского персоной нон грата, то есть выражения ему недоверия в качестве полпреда. Посол Франции в СССР Жан Эрбетт передал в НКИД вербальную ноту по этому поводу. 26 августа последовала ответная нота НКИД о том, что заявление от 8 августа подписано Раковским не как послом, а в ином качестве. Трижды, 21, 25 и 29 августа, Г. В. Чичерин принимал Эрбетта и беседовал с ним.[959] 4 августа Эрбетт заявил, что лично он считает инцидент исчерпанным.[960] 5 сентября Раковский сообщил журналистам, что советские полпреды за границей не занимаются и не могут заниматься пропагандистской деятельностью, тем более пропагандой дезертирства. В сообщении для печати, переданном полпредом, указывалось, что его понимание обязанностей дипломата в вопросе о невмешательстве во внутренние дела стран пребывания ни на йоту не расходится с французской концепцией.[961] Еще накануне этого официальные французские лица дали понять, что они, как и Эрбетт, считают инцидент вполне исчерпанным.[962]

Но через несколько дней вопрос о подписи Раковского возник вновь. Можно предположить, что его будировали не только силы, враждебные нормальным советско-французским отношениям, но и некие тайные агенты Кремля, которых во французской столице было немало.

Встретившись с французским послом в Москве, Чичерин опять пытался убедить его, что советский полпред не занимался пропагандой дезертирства. С аналогичным заявлением вновь выступил сам Раковский. В советской печати появились материалы на обычную тему об отдельности Коминтерна от советских государственных органов, существо которых сводилось к тому, что Раковский подписал, мол, известный документ вне всякой связи с его положением полпреда.[963]

Вслед за этим с заявлением для представителей печати выступил заместитель наркома иностранных дел М. М. Литвинов. Ниже следующая обширная выдержка из этого заявления представляется нам весьма важной, ибо она является единственной опубликованной оценкой Раковского как дипломата, служившего под его непосредственным руководством, тем более лицом, с которым у Христиана Георгиевича были отнюдь не лучшие личные взаимоотношения. «Только наивные люди или сознательные политические обманщики могут говорить, что антисоветская кампания во Франции направлена лично против нашего нынешнего полпреда т. Раковского и вызвана его подписью под известным заявлением оппозиции. Тов. Раковский в своей деятельности в течение двух лет ни разу не вызвал ни малейшего неудовольствия французского правительства. Его личные симпатии к Франции всем известны. Мы имеем основания также думать, что и французское правительство до сих пор весьма ценило его дружеское расположение к Франции, его лояльность и его неутомимые усилия установить прочную дружбу между народами СССР и Французской Республики. Его лояльность еще на днях была подтверждена публично г-ном де Монзи, который в качестве председателя французской делегации на советско-французской конференции чаще всего встречался с тов. Раковским и имел возможность наблюдать его деятельность».[964]

Вначале вопрос опять казался улаженным. Эрбетт уведомил Чичерина, что удовлетворен его объяснениями и что министр иностранных дел Франции А. Бриан также считает инцидент исчерпанным.[965] Правда, в уже упомянутом заявлении Литвинова об этом было сказано только вскользь, причем со ссылкой на слова Эрбетта.

Действительно, французское правительство, видимо, не было склонно придавать значение подписи Раковского, хотя между премьер-министром Р. Пуанкаре и министром иностранных дел А. Брианом были разногласия по этому поводу: Пуанкаре проявлял большую непримиримость, Бриан считал нецелесообразным раздувать значение коммунистической трескотни.[966]

После известного первоначального замешательства левые партии – социалисты, радикалы – энергично высказались против развернувшейся кампании правых печатных органов. Социалистическая газета «Попюлер», например, заявила, что «шум вокруг подписи Раковского служит лишь предлогом для того, чтобы раздуть мировое реакционное движение». Хотя правая печать распространила слух, что на заседании Совета министров Франции 10 сентября было решено поставить правительство СССР в известность о желательности отозвать его посла из Парижа, тотчас последовало опровержение, гласившее, что этот вопрос не обсуждался.