Жизненный путь Марины

«Не волнуйся!» — сказал мне сын… Я крепилась как могла. В нашей семье уныние издавна считалось позором…

Приходили родные, друзья и знакомые, даже те, кто не был у нас много лет. На одиннадцатый день пришла моя школьная подруга.

— Нужно быть ко всему готовой, — сказала она. — Вряд ли Мариночку теперь найдут!..

Позвонил Спирин:

— Зарядитесь ждать месяца три, Анна Спиридоновна. Я эти места знаю. Там такая густая тайга, что с самолёта человека не увидеть…

И вот мы с подругой обнялись, и впервые за все эти тревожные дни я заплакала. Хорошо, что было поздно и Танюша спала!.. Нас никто не видал и не слыхал. Слёзы неудержимо лились из моих глаз…

В 9 часов утра я услышала неистовый стук. Несколько кулаков барабанило в дверь моей комнаты. Радостные голоса кричали:

— Скорее к телефону! Вас вызывает штаб! Добрые вести!..

Ну какие же могут быть добрые вести на одиннадцатый день?! Нет, не верю… Но к телефону, конечно, пошла. И услышала:

— Говорит начальник штаба. Поздравляю, Анна Спиридоновна! Марина Михайловна нашлась! Она у самолёта!

Я только и смогла сказать:

— Воображаю, в каком она виде!

— Жива и здорова, — слышу в телефон. — Скоро будет дома.

— Когда вы узнали?

— Ночью. Да боялись сообщать вам, всё проверяли. Теперь точно знаем: Марина Михайловна у самолёта!

Таня, услышав новость, долго хлопала в ладоши, прыгала и твердила:

— Я была права! Я была права! Я знала, знала!..

Таня среди детей своей квартиры.

Вечером нас всех повезли на телеграф. Радиотелефон соединён с посёлком Керби.

У телефона — моя дочь. И первая фраза, которую я слышу:

— Мамочка, прости, что я тебя заставила так волноваться!..

— Ну, о чём ты говоришь! Ты скажи мне: как ноги, как температура? В каком ты виде?..

Потом с Мариной говорила Таня:

— Мамочка, непременно напиши о своей жизни в тайге статью для «Пионерской правды»…

Разговор по радиотелефону между Комсомольском и Москвой.

Разговоры по радиотелефону повторялись. Говорили с Комсомольском, говорили с Хабаровском. Потом из Москвы навстречу лётчицам выехали корреспонденты и повезли им наши письма. Танюшино письмо, которое она заранее приготовила, тоже уехало с ними.

В доме у нас готовились к встрече Марины, как к большому празднику. Она жила здесь с восьмилетнего возраста, выросла на глазах у всех жильцов. В ожидании Марины в нашей комнате день и ночь кипела работа: шили, вышивали, перебивали мягкую мебель, рисовали, писали все, не исключая Тани. Наконец уборка закончена. На столе лежит новая скатерть, к потолку подвешен шёлковый абажур. То и другое — подарок жильцов нашего дома. В комнате и вдоль всего коридора множество корзин и букетов цветов. Квартира стала похожа на зимний сад.

Завтра встреча!

А в эти дни у самолёта «Родина»…

У САМОЛЁТА РОДИНА

Осмотрев штурманскую кабину и убедившись, что все приборы в порядке, Марина попросила скорее поесть. Пока готовили ужин, доктор Тихонов промывал её обмороженные и израненные ноги. Потом ей подали немного бульона, кусочек курицы и немного киселя. Больше доктор не разрешил. Подруги наперебой рассказывали, как дальневосточные товарищи их разыскали, как сбрасывали множество подарков, продуктов. Полина принесла платочки, на которых было вышито: «Марине». Платочки вышили девушки из Комсомольска.

Разговор по радиотелефону.

Лётчицы рассказали, как их навещали таёжные звери, и наперебой расспрашивали Марину о её путешествии по тайге. Наконец доктор послал Марину спать, а товарищам велел дать ей покой. Марина, измученная, но счастливая, умытая и переодетая в чистое бельё, легла на мягкий шёлковый парашют в кабине. Ей подали горячий чай. Она с жадностью выпила его. Потом она услышала, как кто‑то сказал: «Здорово хорошо получилось!» — и заснула…

С рассветом все встали, тихонько сложили необходимые вещи, стараясь не разбудить Марину. Проснувшись, она почувствовала, что не может наступить на одну ногу. Быстро смастерили носилки. В это время прилетели новые самолёты. С одного из них сбросили записку: «Если Расковой нет, станьте двое на правую плоскость. Если Раскова пришла, станьте трое на правую плоскость».

Комиссар скомандовал быстро очистить правую плоскость, на которую стали Гризодубова и Осипенко. Третьим встал сам комиссар, чтобы не тревожить Марину — ей трудно было стоять на больной ноге. Товарищи надели ему на голову белый платок, чтобы он сошёл за женщину. Под общий дружный хохот лётчик с бреющего полёта приветствовал комиссара, принимая его за Марину. Цель была достигнута: лётчик понял, что Марина пришла.

Полина накрыла на плоскостях самолёта последний в тайге завтрак — на шестнадцать человек. Затем дружно всё было приведено в порядок, машина закрыта. На прощанье, на всякий случай, написали записку: «Экипаж цел, все ушли к реке». Записку укрепили на самолёте.

Один из товарищей взялся осторожно донести барографы, которые регистрировали беспосадочность перелёта.

Марину положили на удобные носилки, и четверо товарищей вызвались донести её до реки.

Самолёт «Родина» на болоте.