Жизнеописание блохи

Надо сказать, что у Беллы была подруга, старше ее всего на несколько месяцев. Ее отец был богатый дворянин, сосед господина Вербука. Девушку звали Джулия, и натура ее была не столь страстна и чувственна, как у Беллы.

Джулия была повыше Беллы и обладала не такими пышными формами, но все же тело ее было вполне достойно страсти и могло очаровывать. Любой художник почтет за честь писать эти безупречные формы и изысканные черты лица.

Белла поняла, что Джулия не имела опыта в любовных делах и не была знакома со страстными ощущениями и чувственными удовольствиями.

Джулия дарит мне большое удовольствие, и я верю, что скоро со мной разделит его какой-нибудь представитель мужского пола. Как блоха я не должна говорить о человеческой красоте, особенно о красоте тех, кем питаюсь, но тут я не могу сдержаться. У Джулии есть не только тело, способное разбудить бешеную страсть, но и очарование, утонченность форм, грациозность — и все это не оставит равнодушными самых взыскательных поклонников Венеры.

Отец Джулии, как мы уже упоминали, был богат, но мать была бесхарактерной простушкой. Будучи чрезвычайно религиозной, большую часть своего времени она посвящала визитам к devotes[5] из окрестностей, одобряющим ее богомольные наклонности. Воспитанием дочери она не занималась. Как, впрочем, и не дарила супружеское утешение господину Дельмону. А он был еще молод, горяч и полон жизни, и потому ему не оставалось ничего другого, как искать другие варианты удовлетворения своих инстинктов.

Любовница господина Дельмона была молодой и милой женщиной, с которой я познакомилась в свое время. Она довольствовалась лишь одним мужчиной, а потому не имела успеха в обществе.

Но, будучи пылкой и темпераментной натурой, господин Дельмон знал толк в любовных играх и имел не одну любовницу. И потому нет ничего удивительного в том, что однажды он заметил свежий распустившийся цветок, коим являлась Белла, подруга его дочери.

Не раз он подолгу держал в своей руке ее маленькую, одетую в перчатку руку, не раз целовал по-отцовски в лоб, случайно прижимаясь к ее пышным бедрам.

Белла, обогащенная соответствующим опытом, понимала, что именно хочет от нее господин Дельмон, понимала, что он только ждет подходящего момента. Ведь она была гораздо разумнее и искушеннее, чем многие девушки ее возраста.

И сейчас она бы охотно уступила господину Дельмону, но за ней следили слишком хорошо, да и недавняя позорная связь занимала все ее мысли.

Белла продолжала исповедоваться святому отцу Амвросию, а тот в свою очередь не упускал шанса свести ее с кем-нибудь из знакомых кающихся грешников, предварительно разузнав о кандидате. Впрочем, он не забывал вести себя осторожно и осмотрительно.

Когда же Белла в очередной раз пришла на исповедь, то поведала Амвросию о любовных попытках господина Дельмона и о своем отношении к этому. Получив от Амвросия дельный совет, она занялась его членом.

Когда Белла хорошенько обсосала его и священник немного пришел в себя после оргазма, он стал размышлять, как можно с пользой применить полученные новости.

С присущим ему коварством Амвросий устроил все так, чтобы ситуация обратилась ему во благо. Он придумал план, да такой извращенный, что я, скромная блоха, и вообразить себе не могла что-либо более преступное и наглое.

Порочный, жаждущий удовольствий Амвросий сразу же решил для себя, что нежная Джулия в конце концов достанется ему, но этого было мало. Он узнал о страсти Дельмона к Белле и хотел извлечь из этой новости максимум пользы и наслаждения для себя.

План был таков. Для начала нужно было разжечь в душе Джулии огонь страсти, и Белла должна была выполнить эту священную миссию. Она согласилась.

Надо сказать, что Белла с особой радостью и рвением принялась за развращение своей юной подруги. Ей очень хотелось, чтобы Джулия сделалась так же порочна, как и она сама.

Совсем скоро мы увидим, удалось ли ей это.

Господин Вербук уехал на несколько дней по делам, и инцест пока не повторялся. Когда же он вернулся, Белла вновь оказалась между ним и Амвросием.

Холодным вечером они собрались дома. Было хорошо натоплено, тепло разливалось по комнате, диван и пуфики клонили в сон. Удовлетворенные утонченной и щедрой трапезой, двое мужчин отдыхали на подушках. Словно щедрые жрецы Вакха и Венеры, они ничуть не беспокоились о том, что одеяния их лишь слегка прикрывают наготу.

Белла в этот раз превзошла саму себя. Она была очаровательна и привлекательна, ее пышные прелести то прятались от жадных взглядов в милом неглиже, то обнажались снова.

Белла по праву могла гордиться очаровательными округлыми плечиками, аппетитными ножками в шелковых чулках, белоснежными тугими грудками, будто pommettes[6] с клубничными сосками; изящными лодыжками и маленькими ступнями, обутыми в крошечные башмачки.

Каждая из прелестей была по-своему пленительна, а вместе они создавали очаровательное, утонченное, пленительное единство, способное вскружить голову даже самому искушенному божеству.