Бывало, что он приходил к ранней литургии и его просили исповедовать народ. Старец кротко вставал к аналою и исповедовал до конца поздней литургии. Близкие жалели его: «Батюшка, Вы устали». Отец Стефан мягко улыбался: «Мои батюшки меня любят». Общую исповедь старец проводил полно, но без беседы или проповеди во время нее, затем каждого внимательно слушал. Никогда ничего он не вытягивал из исповедника, ничего не навязывал ему.
При необходимости мог спросить: «Святые отцы говорят так-то об этом предмете, а как у Вас в семье?» Однако, решив вопрос, стоял твердо: если человек упирался и настаивал на своей воле, отвечал: «Не на пользу»98