Жизнеописание Петра Степановича К.

– Я отказываюсь глубоко залазить по этому вопросу, ибо все это претит мне, но шаферовать буду, – ответил на все предложения Петр Степанович.

VIII

Петр Степанович К. был непростой человек. Хоть вы и давно уже с ним знакомы, а наверно, еще не знаете, что в молодости Петр Степанович обожал театр и потом даже почти написал пьесу из жизни дореволюционных студентов, каковым и он побывал когда-то, хоть и недолго. Там были такие сцены, такие диалоги… Ну например:

«Сцена представляет квартиру студента, мещанского типа. Столы завалены книгами, несколько мягких стульев, диван, два кресла. Герань в горшках, фикусы и другие цветы. За столом сидит Попов в студенческой тужурке и читает.

Явление 1-е.

Попов (задумываясь). А больше всех мне нравится из древних философов Эпикур! Поразительная ясность в рассуждениях! Гассенди, Гоббс и всякая такая штука – уже не то. У Эпикура – все: атомы, движение и… и всякая такая штука… (Стук в дверь). Кто там?

Нет, знаете, тут пока не интересно. Перейдем сразу к явлению 3-му. В той же квартире, но народу побольше, и всё как-то поживее.

Гордеич. Ну-с, рассаживаемся и пустимся в дальнее плавание.

Инацкий. Девочки есть, водка есть, компания отличная. Чего еще!

Кривцов. На квартире лучше, чем в трактире (потирая руки, смотрит на стол с бутылками и закусками).

Савченко. Ох, где я очутился: кацапня кругом, аж жутко!

Абрамович. А я, а я!

(Все смеются. Ира уходит за самоваром).

Савченко. Жаль, понимаете, что русское студенчество так относится к украинской нации.

Кривцов. Какая там украинская! Малороссия – и крышка!

Инацкий. Э… Так нельзя, Кривцов. У тебя эти чувства не развиты, и тебе не следовало бы говорить на политические темы. Политика – дело тонкое, тут надо быть философом, как Попов (К Попову). Только поменьше этих Платонов и Спиноз (смеется, не давая Попову возразить). У тебя же, Кривцов, есть городовые, жандармы, ты обеспечен. Зачем тебе политика?

Савченко. Когда это вы начали тыкаться? Еще ведь и не пили!

Абрамович. Ну ладно, господа…

Инацкий. Только не господа.

Кривцов. Коллеги!

Инацкий. И не коллеги.

Абрамович. Товарищи!

Гордеич. Ты, Абрашка, сядь, я сейчас тост произнесу…

Абрамович. Я только как правовед хотел сказать, что не из чего пить, нету ни бокалов, ни чайных стаканов.

(Все смеются. Надя, спохватившись, уходит за посудой).