Жизнеописание. Письма к П.А. Брянчанинову и другим лицам

Солнце уже взошло, когда процессия с гробом матушки, поставленным в деревянном ящике на приготовленные заранее дроги, двинулась от станции Себряково через село Михайловку, где возле церкви, по желанию местного духовенства была отслужена лития и сказано соответствующее событию слово священником Иоанном Минервиным... При пении монахинями Святый Боже медленно двигалась процессия по улицам села в сопровождении множества народа, желавшего проводить прах матушки до усадьбы Василия Михайловича Себрякова, находящейся в 8 верстах от станции, где предполагали сделать остановку. Усадьба была в это время пуста, так как владелица ее, младшая дочь Василия Михайловича Анна Васильевна Чарныш, проживала с больным мужем в Одессе и не могла присутствовать на похоронах матушки Арсении. За садом, недалеко от барского дома, где возвышался крест над фамильным склепом Себряковых, остановились теперь с прахом матушки Игумении и снова, по усердию Михайловского духовенства, была отслужена панихида. Много было здесь пролито слез теми, кто знал семейство Себряковых. Живо вспомнилось, с какою любовью и почетом встречал всегда Василий Михайлович свою любимую сестру, Игумению, когда она приезжала к нему погостить, отдохнуть от монастырских забот среди родной семьи. Горячо любимая всеми родными, она своим приездом вносила всегда радость в их семью. В особенности в последние годы, когда они с женой состарились, часто болели и оба имели нужду в духовном утешении. Теперь же все было так чуждо и пусто кругом. Только преданные дворовые высказывали свое сожаление и сочувствие. Отсюда процессия двинулась через станицы Арчадинскую, Кепинскую, хутора Зимник и Подольховский, куда прибыли поздно ночью и где решили ночевать. С благодарностью и теплым чувством вспоминается теперь та любовь и ласка, которые оказывали простые жители станиц сопровождавшим прах монахиням. Около селений их встречала целая толпа народа, с благоговением присоединявшаяся к процессии и сопровождавшая матушкин гроб далеко за хутора. Женщины выносили хлеб, дыни и арбузы, останавливая экипажи, они простосердечно угощали, чем Бог послал, стараясь ласковым словом утешить скорбных. Когда же клиросные монахини пели Святый Боже, все усердно молились, даже со слезами. В Подольховском хуторе женщины-казачки просили разрешения положить на гроб матушки Игумении венок из цветов и зелени. Они приносили детей на руках прикладываться к гробу и особенно заботились чем только возможно успокоить монахинь. Так трогательно было видеть эту неподдельную любовь простых людей к памяти покойной матушки Игумении!

Наконец настал день, когда сестры Усть-Медведицкого монастыря встретили у себя прах горько оплакиваемой ими Игумении Арсении. С самого раннего утра 31 июля большая часть из них отправилась в станицу Усть-Медведицкую, жители которой просили разрешения принять у себя прах матушки Игумении. В ограде Воскресенской церкви гроб извлекли из ящика, и сестры сами внесли его в церковь, где шестью священниками, при громадном стечении народа, была отслужена панихида, а настоятель церкви отец Митрофан Петров в нескольких трогательных словах выразил всеобщую скорбь о кончине глубокопочитаемой и искренно любимой всеми Игумении Арсении.

После панихиды гроб был поднят и на руках монахинь пронесен через всю станицу при заупокойном перезвоне и погребальном пении. Сестры желали нести его и до монастыря, но силы изменили им, пришлось снова поставить гроб в ящик и на дрогах везти его до горы Пирамиды, откуда виден монастырь. Здесь процессия была встречена всеми монахинями и послушницами во главе с отцом Феодором Прокопьевым, прибывшим в монастырь накануне вечером.

Казначея монастыря Леонида с другим монастырским священником Петром, гостившим в это время в монастыре у своей родственницы, и еще двумя священниками - отцом Поликарпом и иеромонахом Петром, приехавшими к погребению, а также со всеми монахинями, которые по старости лет или по болезни не могли прийти к Пирамиде, встретили с почетом, подобающим Игумении, тело почившей матушки у Святых ворот.

При трогательном пении Святый Боже в сопровождении тысячной толпы гроб внесли в собор, где поставили посреди церкви, и вслед за тем отец Феодор сказал несколько трогательных слов, выражающих свою и общую скорбь всего монастыря, а отец Поликарп произнес следующее слово, надолго оставшееся в памяти сестер обители: