Жизнеописание святого Франциска Ассизского

В Риме Святой познакомился с Якопой деи Сеттесоли, вдовой Грациано деи Франджипани.

Это была удивительная женщина: с красотой она соединяла душу твердую, как кремень, непримиримую ко всякому злу, которое поражает слабые и дюжинные натуры. Франциск звал ее за это "брат Якопа", как бы признавая, что ей не свойственны женские слабости.

Если сестра Клара уподобилась Марии, которая в экстазе созерцательной жизни возносится к любви и свету Божественного Жениха, то Якопа уподобилась Марфе, которая в деятельной жизни, в мирской гуще, не теряет присутствия духа, но всецело устремляется ко благу, отлагая всякие ненужные попечения.

Множество раз Якопа принимала Святого у себя в доме, заботливо подавала ему пищу, упиваясь словами, исходившими из его уст.

Однажды Франциск принес ей в дар овечку, которую спас от смерти, и Якопа с радостью ее приняла. Она гладила ее по мягкой шерстке и смотрела ей в невинные глаза, кормя робкую овечку с розовой мордочкой из своих рук.

Однажды госпожа остригла ее и, собрав всю шерсть, выпряла нить на одежду для своего святого друга: одежду, согретую любовью, которая передала бы тепло изможденному телу Франциска, прежде чем его дух отправится к Богу.

Когда Святой скончался, Якопа, уладив в Риме свои дела, перебралась в Ассизи и отправилась в рай сияющим путем суровой и покаянной жизни.

Кто спустится ныне в крипту на Райском холме, увидит против гробницы прославленного Ассизского Беднячка скромную урну, принявшую в себя останки брата Якопы, урну, осиянную светом францисканства.

***

История не донесла до нас содержания второй встречи Франциска с папой Иннокентием, но надо полагать, что Римский Первосвященник, от которого не укрылись успехи нового ордена, благословил Божиего человека и ободрил его, пожелав преуспеяния в той святой миссии, которую тот на себя возложил.

С таким напутствием в сердце Франциск погрузился в Анконе на корабль, участвовавший в походе крестоносцев, и отплыл на Восток.

Стоя на носу корабля, он торопил час прибытия, воображая миг, когда ступит на сушу, примется за проповедь и даст волю долго сдерживаемому пылу. Задумывался он и о возможно ожидающем его мученичестве.

Но события повернулись иначе. Буря выбросила судно на берег нынешней Далматии, припасы потонули, пришлось думать о возвращении.

Поскольку съестного не хватало, а зима приближалась, хозяин корабля не захотел принять на борт бедного монаха. Однако Франциск проник на корабль тайком, Господь же надоумил некоего достойного человека снабдить его продовольствием.

Благодаря этой уловке все находившиеся на корабле спаслись, ибо вторая буря задержала корабль в море, и когда съестного не осталось, на помощь пришел Франциск: он милосердно отдал спутникам свои припасы, чудесно умножившиеся у него в руках.

Приплыв в Анкону, Франциск продолжил свою апостольскую проповедь.

«Оставив море, — пишет Фома Челанский, — Франциск, раб Всевышнего Бога, пошел по земле, вспахивая ее плугом своим и сея семя жизни в ожидании плода благословенного».

В Озимо Франциск выступил перед епископом и народом, начав проповедь рассказом о ягненке, которого выкупил, продав плащ. Описал милосердие Спасителя, Которого, как ягненка, повлекли на смерть, оплакал грехи людей, вложивших в руки палачей оружие, и в словах его было столько умиления и пылкости, что они исторгали у слушателей слезы.

В Сансеверино он отправился в монастырь «Бедных Дам».

Их жизнь, наполненная покаянием и молитвой, напомнила ему о затворницах обители Св. Дамиана, и речь его исполнилась такого воодушевления, что оказалась для них назидательной свыше всякой меры.

Среди присутствующих — может быть, в самом темном углу церкви — находился знаменитый поэт того времени, увенчанный как «король стихов». Слова Франциска проникли в его душу и подействовали сильнее, чем пьянящая любовная канцона, сильнее, чем захватывающие поэмы о рыцарских подвигах. Когда он стоял так и впивал нежность этой музыки, он увидел, что Франциск пронзен двумя перекрещивающимися и нестерпимо блистающими мечами, один из которых прошел насквозь от его затылка до стоп, а другой прошел сквозь ребра и грудь от одной руки до другой.

Потрясенный, он не знал, что ему думать, но, придя в себя, пробился через толпу и опустился на колени перед Святым, умоляя его дать ему бедную рясу «меньшего брата» в обмен на богатые одежды прославленного менестреля.

Франциск принял его со всей любовью. Он тоже был поэт, а поэтам дано читать в душах. С материнской нежностью отнесся он к новичку и нашел для него самые ласковые слова.

Гульельмо Дивини — которого впоследствии звали брат Пацифик — никогда об этом не забывал, ибо с того дня Святой стал для него «его дорогой матерью».

Глава XVI, в которой рассказывается о других апостольских путешествиях св. Франциска и об учреждении Великой Индульгенции.