Жизнеописание святого Франциска Ассизского

Живя в Губбио и занимаясь делами милосердия и покаяния, Франциск чувствовал себя на своем месте, но когда он оставался один, в его сердце вновь звучал голос Господа, заповедовавший ему отстроить заново Его дом.

Сознавая, что пока еще не исполнил пожелания Господа, он испытывал душевную муку, лишавшую его покоя. Наконец он решился покинуть Губбио и, проделав долгий путь, вновь увидел родной город.

Найдя себе прибежище близ дорогой его сердцу церкви Св. Дамиана, он немедленно занялся ее восстановлением.

Первым делом он вышел на городскую площадь и стал петь и выступать, как скоморох. Вокруг него тотчас столпились любопытные. Тогда он обратился к ним и попросил во имя Господа помочь ему в благоустройстве церкви:

— Кто принесет камень, получит от Господа награду, кто принесет два камня, получит двойную награду, кто принесет три — тройную.

Глубоко тронутые, люди стали подносить камни, а Франциск перетаскал их по одному на своих слабых плечах к церкви Св. Дамиана. Вооружившись молотком и мастерком, он трудился как каменщик, пока не закончил работу.

Видя его за таким занятием, Пьетро Бернардоне, чей ум так и не просветился, непрерывно его проклинал, но Франциск попросил одного нищего благословлять его всякий раз, как отец проклянет.

Его родной брат Анджело — с легкомыслием юности и спесью выслуживающегося перед отцом сына — увидел однажды Франциска в церкви, где тот молился, дрожа от зимнего холода. Анджело обратился к приятелю:

— Подойди к моему брату и скажи, чтобы продал мне немного своего пота.

Святой ничуть не обиделся и отвечал:

— Свой пот я по хорошей цене продал Господу нашему Иисусу.

***

Отстроив церковь Св. Дамиана, Франциск спустился на равнину и, благочестиво преданный первоверховному Апостолу, восстановил сначала церковку Св. Петра делла Спина, а потом церковь в Порциунколе, которую издревле называли церковью Ангельской Божией Матери.

Благоговение перед Матерью Божией выразилось здесь с наибольшей полнотой. Это благоговение было у него в крови, перешло к нему от матери, впоследствии он передал его своим духовным чадам как достояние, которое следует ревностно охранять.

От Пресвятой и Благословенной Девы достались ему, говорил он, все дары, которыми наградил его Бог в Своем милосердии, так что под конец дней Франциск не нашел иного места, где закрыть глаза: он хотел уйти из мира в этом мистическом убежище — под материнским взглядом Пресвятой Девы Марии, открывающей ему небесные врата.

Именно в этой часовне однажды за мессой он услышал слова святого Евангелия: "Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. Ибо трудящийся достоин пропитания (Мф 10, 9-10). Франциск ничего не желал кроме того, чтобы во всем следовать воле Божией: он сбросил обувь, отбросил посох и котомку, снял кожаный пояс, подаренный ему другом, и подпоясался веревкой. Положившись на Божественное Провидение, он почувствовал себя легко, как беззаботный жаворонок, взлетающий с пением вверх.

Как нельзя ближе сведя знакомство с госпожой Бедностью, он отказался даже и от той скудной пищи, которую давал ему священник церкви Св. Дамиана, и стал просить подаяния.

В Ассизи он стучался во многие дома. Все что-то ему подавали, и он все собирал в один сосуд. Перед одной дверью, за которой когда-то он веселился в компании друзей, Франциск на миг почувствовал, как природа его бунтует и толкает прочь от двери. Но он превозмог себя и постучал; ему открыли, он увидел перед собой знакомые лица и изучающие взгляды. Протянув руки, он для всех нашел слова, призывающие к добру, и отправился в уединенное место принять пищу.

Она была тошнотворной. Но Франциск вспомнил о Христе Распятом и безмятежно принялся за еду.

Глава IX, в которой рассказывается, как к св. Франциску присоединился Бернардо да Квинтавалле, а за ним и другие, и как их стало двенадцать.

Отношение жителей Ассизи к Франциску постепенно менялось. Раньше его поступки объясняли помешательством; но когда люди увидели героическую непреклонность Франциска, которой никак в нем не предполагали, увидели пылкое милосердие, исторгавшее слезы, то они переменили о нем мнение и стали открыто им восхищаться.

Среди самых заметных граждан Ассизи был в те времена некто Бернардо да Квинтавалле, богобоязненный зажиточный купец, который слышал в своей душе призыв к жизни более совершенной, более согласной с Евангелием, свободной от земных хлопот.

Сын Пьетро Бернардоне, о котором столько было разговоров, обратил на себя его внимание своей добровольной бедностью и ласковым приветом. Бернардо стал за ним наблюдать.

Он увидел в нем человека, вышедшего из житий святых и поистине ставшего новым творением.

Желая ближе познакомиться с Франциском, он приглашал его к себе в дом и однажды вечером оставил на ужин и предложил кров. После трапезы, поговорив о Боге, они вместе удалились ко сну.