Жизнеописания

Избегнувшие опасности сабинцы дрались отчаянно; но никто не получил перевеса, несмотря на огромное число убитых, между которыми был и Гостилий. Говорят, он был мужем Герсилии и дедом Гостилия, царствовавшего после Нумы. Вероятно, в узком пространстве происходило много схваток. Из них памятна одна, последняя, где Ромул был ранен камнем в голову и едва не упал. Он не мог оказать сабинцам такого мужественного отпора, как раньше. Римляне дрогнули и, прогнанные с ровного места, побежали по направлению к Палатинскому холму. Ромул, успевший прийти в себя от удара, хотел идти с оружием в руках навстречу бегущим, обратить их против неприятеля и громким криком ободрял своих выстроиться в боевой порядок и снова принять участие в сражении. Но вокруг него все бежали. Никто не смел вернуться назад, и он поднял руки к небу и стал молить Юпитера остановить бегущих солдат, не дать погибнуть римскому государству, но спасти его. Когда он кончил свою молитву, многим стало стыдно за своего царя, и в душах беглецов опять проснулось мужество. Сперва они остановились там, где стоит теперь храм Юпитера Статора, в переводе «Останавливающего», затем построились в боевой порядок и прогнали сабинцев до нынешней «Регии» и храма Весты.

XIX. ЗДЕСЬ они стали готовиться к новому сражению; но их остановило необыкновенное, не поддающееся описанию зрелище. Со всех сторон появились бежавшие с криком и воплями, через оружие и трупы к своим мужьям и отцам, точно исступленные, похищенные дочери сабинцев, одни с грудными детьми, которых они прижимали к груди, другие с распущенными волосами; но все они называли самыми нежными именами то сабинцев, то римлян. Те и другие были растроганы и дали им место в своих рядах. Их рыдания слышали все. Они вызывали к себе сострадание одним своим видом, но еще более своими речами, которые начали защитой своих прав и увещаниями и кончили мольбами и просьбами. «Чем оскорбили мы вас, – говорили они, – чем провинились перед вами, что нам пришлось уже вытерпеть лютое горе и приходится терпеть его теперь? Нас похитили насильно, противозаконно те, кому мы принадлежим в настоящее время; но, когда нас похитили, наши братья, отцы и близкие так долго не вспоминали о нас, что мы принуждены были соединиться самыми тесными узами с предметом нашей жесточайшей ненависти и теперь должны бояться за тех, кто увел нас, поправ законы, – когда они сражаются, и плакать по ним, когда они умирают! – Вы не явились мстителями нашим оскорбителям за нас, девушек, теперь же лишаете жен – мужей, детей – их отцов. Помощь, которую вы оказываете теперь нам, несчастным, хуже вашего прежнего равнодушия к нашей судьбе и предательства. Вот как любили нас они и вот как жалеете нас вы! Если бы даже вы вели войну из-за чего-либо другого, вы все-таки должны были прекратить ее, так как сделались благодаря нам зятьями, дедами и ближними родственниками; но если война ведется из-за нас, уведите нас с вашими зятьями и нашими детьми и верните нам наших отцов и родственников, не отнимайте от нас наших детей и мужей! Заклинаем вас, не заставляйте нас снова делаться рабами!..»

Так горячо просила Герсилия; ее просьбы поддержали и другие женщины. Было заключено перемирие. Предводители вступили в переговоры. В это время женщины водили своих мужей к своим отцам и братьям, брали с собой детей, носили нуждавшимся пищу и питье, раненых приносили к себе в дом и окружали их своими попечениями, позволяли им убедиться, что они хозяйки у себя в доме, что их мужья оказывали им всяческое внимание и уважали их и любили, как только умели.

По условию мирного договора каждая женщина могла остаться, если желала, у своего мужа, но, как сказано выше, должна была быть свободна от всякого труда и всякой черной работы, кроме пряжи шерсти; римляне и сабинцы обязаны жить в городе вместе; последний должен называться в честь Ромула Римом, но все римляне – «квиритами» в честь родины Татия; власть и начальство должны быть разделены между обоими царями.

Место, где заключен был этот договор, до сих пор еще называется Комитием, от латинского «комире» – «собираться».

XX. НАСЕЛЕНИЕ города увеличилось, вследствие чего из сабинцев было избрано сто новых патрициев. Число солдат легиона увеличилось до шести тысяч пехоты и шести сотен конницы. Было составлено три трибы, названные: первая в честь Ромула – «Рампы», вторая – «Татии» в честь Татия и третья – «Лукеры» по имени священной рощи, куда спасались многие, искавшие себе убежищ и получившие затем права гражданства: «роща» по-латыни – «лукос» [lucus]. Что триб было столько, видно из самого их имени: до сих пор еще наши филы римляне называют трибами, филархов – трибунами. Каждая триба состояла из десяти курий, названных, как уверяют некоторые, именами женщин, о которых говорено выше. Но этому трудно верить: многие из них имеют имена различных местностей.