Жизни Анны. Мистический роман

Анна огляделась вокруг, поймав на себе взгляды любопытных окружающих, ожидавших от нее ответа. Вызов брошен публично, не ответить уже нельзя.

– Ты, кажется, меня с кем-то перепутала, – ответила снисходительно Анна, сохраняя при этом полное самообладание.

– Ходила вся такая невинная на первом курсе, монашку из себя строила, а на самом деле оказалась той еще шлюхой!

Анна прищурилась, сделала шаг навстречу бывшей подруге, появился азарт и желание пойти в атаку.

– И это ты мне говоришь? – рассмеялась громко Анна. – Ты, которая всем давала на курсе!

Неожиданный поворот.

– Что ты несешь?

– Нет, во всем универе. Всем давала, никому не отказывала! Эй, парни, – Анна обратилась к ребятам в центре двора. – Давайте признавайтесь, кому из вас она дала?.. А? Молчите. Всем, похоже!

– Заткнись, слышишь!

Маша занервничала и растерялась. Все пошло не так, как она рассчитывала. Анна сделала еще два наступательных шага, приближаясь к Маше все ближе и ближе. Ответная атака удалась, осталось нанести контрольный, решающий удар.

– Может, мне напомнить, как ты сделала аборт на первом курсе? Ха! Уверена, ты даже не знала, от кого залетела.

– Какая же ты…

Маша растерялась, слезы прервали ее голос. Суетливо посмотрев по сторонам, она почувствовала невероятный стыд и побежала назад в корпус.

– Беги. Может, Кирилл пожалеет тебя и вернется, – прокричала Анна ей вслед.

– Да валите вы обе отсюда! – сказал парень, который исполнял французский шансон.

– Ты сейчас у меня сам отсюда свалишь! – резко огрызнулась Анна, сжав кулаки.

– Соколова! Хватит! Быстро на кафедру! – прокричала Валентина Степановна из окна.

                                       * * *

– Соколова, Никитина, еще раз повторится – обе окажетесь на дисциплинарной комиссии и будете отчислены. Это вас особенно касается, Соколова.

Декан кафедры иностранных языков была суровой женщиной. Хотя обстановка в кабинете могла говорить об обратном: картина с кошками на стене и огромный букет желтых тюльпанов в псевдогреческой вазе на столе располагали к себе.

– Светлана Валерьевна, а почему меня? Я спокойно читала Шиллера, когда на меня набросилась она.

Анна посмотрела со страхом затравленного зверя на молчаливую Машу.

– Так, обе марш на занятия, и без разборок больше под моими окнами, вы меня поняли?

Девушки ответили утвердительно.

Уже в коридоре Маша тихо сказала:

– Я жду от Кирилла ребенка. Понимаешь, что ты наделала?

– Ну, тебе не впервой. Может, еще не поздно прервать?

– Что с тобой стало? Кто ты вообще?

Блестящие от слез глаза Маши вопрошающе смотрели на Анну. В них виднелось что-то жертвенное и молящее не то о пощаде, не то о понимании. Как же знаком этот взгляд – взгляд жертвы, надеющейся на милость. Этот взгляд невозможно забыть.

Анна вздрогнула от нахлынувших воспоминаний жизни Амалариха, ухмыльнулась в ответ Маше и побежала на выход по лестнице. Оставаться на последнюю пару совсем не хотелось.

                                       * * *

Кирилл звонил и писал целый день. Анна даже и не думала отвечать. При мысли о нем перед глазами возникала Маша, одно существование которой вызывало неприятные ощущения.

Но поздно вечером Кирилл все же добился своего.

– Аня, к тебе тут парень ломится, – раздался голос соседа по коммуналке.

Анна вышла в коридор, где уже стоял нетипично нервный Кирилл в расстегнутом пальто и со звонящим смартфоном в руках.

– Я до тебя целый день не могу дозвониться.

– Было много работы.

– Много работы?!

– Хорошо, пошли поговорим на лестнице.

Накинув куртку, сунув ноги в чужие старые тапки, Анна спускалась по лестнице так быстро, что за ней не поспевал Кирилл.

– Мне рассказали про вашу ссору сегодня. Прости меня, это я виноват, не стоило мне ей говорить о нас, ты ведь предупреждала. Ты на меня сильно злишься?

– Кирилл, успокойся.

Анна резко остановилась на площадке посреди лестничных маршей.

– Что ты так переживаешь? – продолжила она, смотря на парня устало. Хотелось спать, завтра утром опять рано вставать, чтобы идти на чертовы пары, а потом до вечера сидеть на работе. – Ну, поругались мы с ней, подумаешь.

– Ты правда на меня не злишься?

– На тебя?

– Да, что я сказал Маше о нас, а она устроила тебе скандал во дворе «зеленки».

– Сказал так сказал. Зачем сожалеть о содеянном?

Анна, подтянувшись на руках, села на подоконник, свесив ноги.

– Ты права. Теперь мы можем быть официально вместе.

Кирилл стоял на площадке у ног Анны, лаская ее джинсовые коленки.

– Нет. Не получится.

– Что не получится?

– Мы не можем быть вместе, Кирилл.

– Почему?

– Мы ведь с тобой друзья.

– Но… но мы еще вчера с тобой… провели страстную ночь, ты что забыла?!

– Это было помрачение ума.

– Что? – Кирилл словно не расслышал. – Помрачение ума? Аня, я не понимаю тебя. Ты же говорила мне, что… ты же согласилась даже поехать вместе на Гоа.

– Может быть, и поедем, как друзья.

– Аня, ты не представляешь, как я тебя люблю, я безумно тебя люблю.

Кирилл уже не тот, что раньше. Из сдержанного и рассудительного парня, философа, всегда способного дать мудрый совет, он превратился в чувствительного неуравновешенного юношу, каких много в университете.