Жизни Кристофера Чанта (ЛП)

– За толстыми кожаными перчатками и ветеринаром, – ответил дядя Тенни от дверей. – Это кот из Храма Ашет. Он практически бесценный. Чародеи заплатят пятьсот фунтов за один дюйм его внутренностей или за один коготь. Его глаза принесут несколько тысяч фунтов каждый. Так что позаботься наложить хорошие крепкие чары. Мне понадобится около часа на поиски ветеринара.

После этого наступила тишина. Кристофер задремал. Проснулся он, чувствуя себя настолько лучше, что сел и посмотрел на рану. Последняя Гувернантка умело перевязала ее ровными белыми бинтами. С величайшим интересом Кристофер заглянул под них. Рана представляла собой круглую красную дырку – гораздо меньше, чем он ожидал. И она почти совсем не болела.

Пока он размышлял, как узнать, насколько глубокой она была, от подоконника позади него раздался пронзительный вой. Он оглянулся. Окно было открыто – Последняя Гувернантка отличалась страстью к свежему воздуху, – и Трогмортен распластался на подоконнике рядом с ним, пронзая умоляющим взглядом. Заметив, что Кристофер смотрит, Трогмортен вытянул одну из вооруженных лезвиями лап и поскреб ею пространство между окном и рамой. Пустой воздух произвел такой звук, как если бы кто-то процарапал по классной доске.

– Уон, – приказал Трогмортен.

Кристофер заинтересовался, почему Трогмортен считает, что он на его стороне. Как ни крути, Трогмортен едва не убил его.

– Уон? – жалобно спросил Трогмортен.

С другой стороны, подумал Кристофер, ни одно из почти убийств не было виной Трогмортена. И хотя Трогмортен был, вероятно, самым кошмарным и злобным котом во всех Везделках, казалось несправедливым похитить его, притащить в чужой мир, а потом позволить распродать по кусочкам чародеям.

– Хорошо, – произнес Кристофер и выбрался из кровати.

Трогмортен нетерпеливо встал, задрав тонкий рыжий хвост-змею.

– Да, но я не уверен, как следует снимать чары, – сказал Кристофер, крайне осторожно приближаясь.

Трогмортен отступил, не предпринимая никаких попыток царапаться. Кристофер вытянул руку к открытой части окна. Пустое пространство чувствовалось эластичным и поддалось, когда он надавил на него, но он не смог просунуть сквозь него руку, даже толкая изо всех сил. Так что Кристофер сделал единственное, что смог придумать: шире раскрыл окно. И почувствовал, как чары разорвались, точно тугая паутина.

– Уон! – благодарно изрек Трогмортен и выпрыгнул.

Кристофер наблюдал, как он пронесся вниз по наклонному водостоку, а, когда водосток закончился, перелетел к подоконнику. Оттуда оставался лишь легкий прыжок наверх эркера и затем на землю. Рыжая фигура Трогмортена промчалась в кусты и просочилась под соседним забором, уже ища каких бы птичек убить и каких бы кошек потерроризировать. Кристофер аккуратно вернул окно в прежнее положение и вернулся в кровать.

Когда он проснулся в следующий раз, мама за дверью обеспокоенно спрашивала:

– Как он? Надеюсь, это не заразно?

– Ни в малейшей степени, мадам, – ответила Последняя Гувернантка.

Тогда мама вошла, заполнив комнату своими духами – что было только к лучшему, поскольку Трогмортен оставил под кроватью собственное резкое амбре, – и посмотрела на Кристофера.

– Он кажется немного бледным, – сказала она. – Нам нужен доктор?

– Я обо всем позаботилась, мадам, – ответила Последняя Гувернантка.

– Спасибо. Убедитесь, что это не скажется на его обучении.

Когда мама ушла, Последняя Гувернантка достала зонтик и потыкала им под кроватью и за мебелью в поисках Трогмортена.

– Куда он делся? – спросила она, взобравшись наверх, чтобы потыкать в пространстве над шкафом.

– Не знаю, – ответил Кристофер – вполне правдиво, поскольку знал, что сейчас Трогмортен уже во многих кварталах отсюда. – Он был здесь перед тем, как я заснул.

– Он исчез! – воскликнула Последняя Гувернантка. – Кот не может просто исчезнуть!

– Он был котом из Храма Ашет, – попробовал убедить ее Кристофер.

– Действительно, – согласилась Последняя Гувернантка. – Все говорят, что они невероятно магические. Но твой дядя точно не будет доволен, обнаружив, что он пропал.

Из-за этого Кристофер почувствовал себя ужасно виноватым. Он не мог снова заснуть и когда, примерно час спустя, услышал приближающиеся к двери быстрые тяжелые шаги, тут же сел, размышляя, что скажет дяде Тенни. Но вошел вовсе не дядя Тенни, а совершенно незнакомый человек… Нет, это был папа! Кристофер узнал черные бакенбарды. Папино лицо он тоже узнал, поскольку оно походило на его собственное, за исключением бакенбард и мрачного встревоженного выражения. Кристофер был поражен, поскольку почему-то думал – хотя никто этого никогда не говорил, – что папа с позором покинул дом после того, что там произошло с деньгами.

– Ты в порядке, сын? – спросил папа.

И то, как торопливо и озабоченно он говорил, и то, как он нервно оглядывался на дверь, дало Кристоферу понять, что папа действительно покинул дом и не хотел, чтобы его здесь обнаружили. А значит, папа пришел специально повидать Кристофера, что поразило его еще больше.

– Всё хорошо, спасибо, – вежливо ответил он.