Жизни Кристофера Чанта (ЛП)

Кристофер торопливо поднялся на ноги и прижался спиной к стене, приготовившись немедленно пройти сквозь нее, если Богиня набросится на него. Но она только прыгала перед ним вверх-вниз и кричала:

– Придумай, как мне это узнать, если такой умный! Придумай КАК!

Как всегда, когда Богиня кричала, в соседних комнатах зашлепали ноги и задыхающийся голос позвал:

– Уже иду, Богиня! Что такое?

Кристофер поспешно плавно отступил в стену. Богиня бросила на него быстрый взгляд, в котором промелькнул триумф, и бросилась в объятия худой старой женщины, появившейся в арке.

– О, матушка Праудфут! Мне опять приснился такой кошмар!

К своему ужасу Кристофер обнаружил, что застрял в стене. Он не мог выйти вперед и не мог протолкнуться сквозь нее назад. Единственное, что он мог – воспользовавшись уроками Флавиана, сделать себя невидимым. Так он немедленно и сделал. Заходя в стену, Кристофер двигался, наклонившись вперед, так что большая часть его головы осталась снаружи. Несмотря на невидимость, он чувствовал себя чучелом животного – вроде тех, чьи головы висели на стенах столовой Замка. Ну, по крайней мере, он мог видеть, слышать и дышать. Он был поражен вероломством Богини.

Ее увели в дальние комнаты, что-то успокаивающе бормоча. Спустя примерно десять минут – к этому времени у Кристофера затекла шея и начались судороги в ноге – она вернулась. Абсолютно спокойная.

– В невидимости нет никакого смысла, – сказала она. – Здесь все обладают колдовским зрением. Слушай, извини за это, но мне крайне нужна помощь, и обещаю отпустить тебя, как только ты мне поможешь.

Кристофер не стал делать себя снова видимым. Так он чувствовал себя надежнее.

– Тебе нужна не помощь, а чтобы тебе настучали по голове, – сердито ответил он. – Как я могу хоть кому-то помочь в таком положении? Мне до смерти неудобно.

– Ну, так устройся удобнее и помоги мне.

Кристофер обнаружил, что может немного двигаться. Стена вокруг него стала вроде как желеобразной, так что он смог выпрямиться, слегка переместить руки и поставить ноги в нормальное положение. Он попробовал быстрые извивающиеся движения в надежде, что желе расступится достаточно, чтобы выпустить его, но оно не расступилось. Он чувствовал, его здесь удерживало то же самое, что Богиня использовала, приклеив его ноги к полу, когда они впервые встретились. И сейчас, не меньше чем тогда, эти чары оставались для него непостижимыми.

– Какой помощи ты от меня хочешь? – покорно спросил он.

– Забери меня в свой мир, – горячо ответила Богиня, – чтобы я смогла пойти в школу, как в книгах про Милли. Я подумала, ты мог бы спрятать меня где-нибудь в своем Замке, пока я ищу школу.

Кристофер представил, как Габриэль де Витт найдет Богиню, прячущуюся где-нибудь на чердаке.

– Нет, – ответил он. – Я не могу. Совсем-совсем не могу. И более того – не хочу. А теперь отпусти меня!

– Ты забрал Трогмортена, – заметила Богиня. – Значит, можешь забрать и меня.

– Трогмортен – кот. У него девять жизней, как у меня. Я говорил тебе, что могу попасть сюда, только оставив позади одну из моих жизней. У тебя одна жизнь, поэтому есть все основания полагать, что я не могу взять тебя в свой мир: ты тогда умрешь!

– В этом-то всё и дело! – свирепо прошептала Богиня.

Он видел, что она изо всех сил старается не начать снова кричать. По ее лицу потекли слезы.

– Я знаю, что у меня только одна жизнь, и я не хочу ее потерять. Забери меня с собой.

– Просто чтобы пойти в школу из книжки! – огрызнулся Кристофер, еще сильнее чувствуя себя головой животного на стене. – Перестань быть такой дурочкой!

– Тогда можешь оставаться в стене, пока не передумаешь! – заявила Богиня и под перестук и позвякивание бросилась прочь.

Кристофер стоял, повиснув в желеобразной стене, и проклинал тот день, когда принес Богине книги про Милли. Потом он стал проклинать себя за то, что решил, будто Богиня способна посочувствовать ему. Она была такой же эгоистичной и безжалостной, как все остальные. Он извивался, напрягал все силы и проталкивался, пытаясь выбраться из стены, но поскольку он понятия не имел, что именно вложено в чары, она держала его по-прежнему крепко.

Худшее состояло в том, что теперь, когда Храм проснулся после полуденного сна, он оказался решительно оживленным местом. Сквозь стену позади Кристофер слышал, как в жарком дворике толпа людей считает кошек и кормит их. С этими звуками смешивался женский голос, выкрикивавший приказы, и лязг доспехов, и тяжелые удары древка копья о землю. Кристофер жутко боялся, что его невидимая спина торчит из стены в том дворе, и не мог перестать представлять, как в него там вонзается копье. Он извивался, и вжимался, и проталкивался внутрь, чтобы его точно не было видно. И неизвестно, что ужасало его больше: ощущение вонзающегося в него копья или то, что сделает Габриэль, если он потеряет еще одну жизнь.