Жмурик или Спящий красавец по-корейски

— Которая так же является и твоей семьёй, Харон, — с нажимом произнесла Эльза, не обращая внимания на мой возмущённый взгляд. Она невозмутимо пила чай, шурша конфетными фантиками. — Ты выросла вместе со мной. Ты была рядом, когда в нашей семье произошла беда. Ты прошла со мной через тот ад. Для меня и моих братьев ты давно уже не чужой человек, а самый что ни на есть близкий родственник. И если бы ты так не сопротивлялась этому…

— Отмороженная моя, это ты так думаешь… А они? — выразительно выгнув бровь, я принялась обжаривать фарш, добавляя помаленьку в него специи и томатную пасту. — Я понимаю, что другом меня назвать тоже нельзя, но и роднёй я не являюсь. К тому же, я не только про твоих братьев говорю. Я имею ввиду вообще. Любимый мужчина, ребёнок… Я про эту семью говорю.

— У тебя ещё всё впереди, — фыркнув, та сделал ещё один глоток травяного чая, довольно жмурясь. И вдруг охнула, закрыв рот ладонью. — Кажется, мне надо кое-куда сходить…

Подорвавшись с места, Эльза рванула из кухни вон, про себя поминая недобрым словом запах жареного мяса. Видимо, сегодня оно тоже было не в чести, как и селёдка.

Вздохнув, я только головой покачала, заканчивая готовить соус и проверяя макароны. После чего слила воду, добавила в них масло, перемешала с мясом. Последним в кастрюлю отправился тёртый сыр. И словно почувствовав запах готовой еды, в коридоре наконец-то хлопнула входная дверь.

А весёлый голос рыжей оповестил не только меня, но весь дом:

— Вы не ждали, а мы припёрлись! Эй, есть кто живой?

— А ты надеешься на то, что не найдётся? — поинтересовалась, выйдя с кухни и вытирая руки полотенцем. Оглядела лучащуюся счастьем Солнцеву, хмурого и виновато на меня поглядывающего Жмурика…

И поинтересовалась:

— И? Поговорили?

— Ага, — рыжая повела носом, принюхавшись и приложив ладонь к животу. — А тут кормят добровольных переводчиков? А то что-то так жрать хочется, что переночевать негде!

— Проходи, — вздохнув, кивнула головой в сторону кухни. — Так и быть, побуду немного гостеприимной хозяйкой и поделюсь с тобой едой.

— Сейчас меня покормят, сейчас я буду кушать! — радостно подпрыгнув, Солнцева поспешила разуться, стянуть куртку и весёлым зайцем сигануть мимо меня, устроившись на табуретке. Руки на коленях сложила, лицо невинное состроила и тихо, дрожащим голосом осведомилась. — Ку-у-ша-ать?

Смерив хмурым взглядом всё ещё стоявшего у дверей Жмурика, я возвела глаза к потолку и отправилась кормить голодающих с Поволжья. Во всяком случае, рыжая оторва, заполучив большую порцию макарон по-флотски, тут же принялась её уничтожать. Ещё и постанывала довольна так, как будто неделю до этого на сухом пайке провела, не имя никакого доступа к нормальной еде и холодильнику. А закончив, облизала вилку и…

Потребовала ещё. Эльза, вернувшаяся как раз в этот момент снова побледнела, сглотнула и брякнула, что подождёт нас в комнате. Во избежание непредвиденных ситуаций так сказать.

— Нет, всё-таки Олежек либо идиот, либо просто дурак, — задумчиво протянула Анька, доедая уже вторую порцию. Отставив пустую тарелку в сторону, он с тоской посмотрела на полупустую кружку, оставленную Эльзой.

— А есть принципиальная разница? — тихо фыркнув, я встала и поставила чайник, сама удивляясь собственной доброте. Вроде бы особым человеколюбием отродясь не страдала, а поди ты!

— Да не особо, — подумав немного, выдала Солнцева, почесав бровь. — Но если он ничего не замечает, то придётся брать всё в свои руки… И подкладывать ему капусту в кабинет.

— До девятого месяца включительно? — припомнив, откуда могла быть взята идея, я хихикнула. — Боюсь, он не поймёт такой тонкий французский юмор! Даже если к капусте добавятся снимки узи!

— Твои предложения? — деловито поинтересовалась Анька, принимая из моих рук кружку с чаем и довольно ворча. — Это, конечно, не кофе… Но тоже ничего. Так что ты предлагаешь?

— Новость должна быть внезапной. И преподнесена в оригинальной форме.

— Торт из памперсов и погремушкой по лбу?

— При всей банде тогда уж, — ехидно улыбнулась, скрестив руки на груди и опираясь плечом на холодильник. Тот покачнулся, но устоял.

Солнцева с минуту хмурилась, явно пытаясь вообразить, как оно будет и вдруг расплылась в такой улыбке, что где-то в глубине моей души шевельнулась совесть. Дёрнула лапой, зевнула, перевернулась на другой бок и продолжила сладко спать, даже не подозревая, какую подлянку сейчас совершает её непосредственная хозяйка.

— Я тут давеча в одном магазине была… Думала, что Эльзнёышу подарить в честь такого события… — медленно произнесла рыжая, довольно фыркая и потягивая чай. — Так вот. Ничего особо интересного я там не видела… Но вот большая такая бутылочка, набитая погремушками… Как думаешь, Олежек оценит?

— Если не убьёт сразу, оценит, — хмыкнула, согласно кивая головой. — Только моё условие — при всей банде. Торжественно. Напевая какую-нибудь очень запоминающуюся мелодию.