Жмурик-проказник

Вообще-то ни о какой особой ответственности ученого я не собирался говорить, я собирался потихоньку разведать, кто будет возмещать мне мою тысячу…

— Ты прав! — сказал Изобретатель. — Ты совершенно прав! Выключатор может быть опасен! Его так легко использовать во зло! Он может стать идеальным оружием! Достаточно пролететь над территорией противника и выполнить все желания вражеских солдат! И вражеская армия будет уничтожена! А если поставить его на спутник!

Изобретатель замолчал. Он вытащил из песка «маузер» и принялся ожесточенно чесать им затылок.

— А давайте бросим его в Чертов омут, — предложил я.

— Что?

— Давайте бросим его в Чертов омут, — повторил я.

— Точно! — обрадовался Изобретатель. — Так и сделаем! Там в центре глубина до трехсот метров доходит, я как-то специально измерял…

— Его точно не достанут? — Я снял прибор с шеи.

— Точно. Ближайшие сто лет. А за сто лет он разрушится. Лучше его там держать, а то вокруг него и сами по себе всякие события происходят странные, я замечал. Оставлю его на одном месте, а обнаруживается он совсем в другом. Что-то я там напутал. Так что на дно его! На дно!

— А ребята?

— Сначала на дно!

И я двинулся к озеру.

— Эй! — крикнул Изобретатель мне вслед. — Это тоже выкини.

И Изобретатель швырнул мне «маузер».

Байдарка болталась на берегу. Я легко столкнул ее в воду, забрался внутрь и погреб к центру Чертова омута.

Центр легко угадывался по черной воде и неприятному холоду, исходившему от воды. Я немного подумал и первым отпустил в воду «маузер».

«Маузер» глухо булькнул, выпустил маленькое масляное облачко и ушел в глубину.

«Маузер» мне было жалко. Выключатор нет.

Игрушка безумного гения…

Я развернулся спиной к берегу, достал приборчик и бросил в воду.

Выключатор не тонул.

Такого я не ожидал.

Выключатор держался на воде как поплавок из бальзового дерева.[1] Это меня несколько озадачило. Я попытался утопить Выключатор еще, но он упорно не желал погружаться. Мне почему-то подумалось, что если бы я кинул его в печь, то и гореть особо он бы не стал. И вообще, видимо, справиться с ним было довольно сложно. Разве что раздробить.

Я стал обшаривать байдарку в поисках чего-то тяжелого. Но, как назло, ничего такого не было: байдарка — лодка легкая и не предполагающая наличия якорей и других тяжелых штукенций. Ничего, чем можно было бы затопить этот дурацкий Выключатор, не было. Я начал уже нервничать — надо было возвращаться на берег и искать груз, но тут что-то булькнуло совсем рядом с бортом.

Я поднял глаза и обнаружил, что Выключатора больше нет. Только по воде расходятся круги.

Не знаю, что это было. Скорее всего гигантский вдольполосный окунь всплыл из глубин, приняв Выключатор за плавающую вверх брюхом рыбину. И проглотил его. Скорее всего.

Впрочем, может быть, это был тот, в чью честь озеро было названо. Но все это мне не очень понравилось, я схватил весло и рванул к берегу.

Радист уже не стучался о сосну, просто сидел под ней с отсутствующим видом. Тоска постучала ему по лбу и, убедившись в железной природе получающегося звука, предложила сдать Радиста в металлолом. Мы отказались. Тогда Тоска в сто двадцать восьмой раз написала в блокнотике, что мы уродцы, и отправилась искать в обломках свой плеер.

Чугун вертелся возле горы протухающих барсуков и истекал слюной. Собаки обожают тухлятину, так, кажется, говорил Гундосов.

Доход уже почти освободился и пытался выкатиться на полянку.

Гундосов тоже выбрался из-под завала. Он сидел на уцелевшем крыльце и вертел в руках пожухлую фуражку со сломанным околышем. Гундосов был грустен.

То ли свет так падал, то ли воображение мое разыгралось, но на секунду мне даже показалось, что Гундосов чем-то напоминает своего боевого предка…

Капитана Орлова.

Хотя нет. Больше всего Гундосов был похож на большого рыжего комара.

Глава 13. Хочешь стать волком?

— А потом этот Выключатор свалился с книжной полки, — сказал Куропяткин. — И я решил его не выкидывать. Пусть лучше он у меня будет. Так надежнее.

И Куропяткин похлопал по карману.

— Твоя фамилия не Треплинский? — спросил № 10.

— Мне больше нравится, когда меня называют Куропяткиным, — сказал Куропяткин. — В крайнем случае, Эф Куропяткиным. Остальные наименования вызывают у меня… нервное напряжение.

И Куропяткин посмотрел на № 10 через мутные зеленые очки, и № 10 вдруг почувствовал, как неприятно зашевелились волосы у него на шее, а мочки ушей защипали острые холодные искорки. № 10 стал оглядываться в поисках поддержки.

— Эф? — выручил его № 12. — А что значит Эф?

— Эф значит Феликс, — терпеливо объяснил Куропяткин. — Феликс Куропяткин. Но мне больше нравится, когда Эф.

— Эф так Эф, — согласился № 12. — Мне по барабану.

— Просто я чего вот говорю. — Глаза № 10 бегали. — У тебя люди превращаются в черт-те кого и при этом ведут себя совершенно спокойно! Не впадают в панику. Так в таких ситуациях люди себя не ведут!

— А ты бывал в таких ситуациях? — усмехнулся Куропяткин.

— Я? — растерялся № 10. — Нет… но ведь можно предположить…