Жмурки с маньяком

Борьба для Стаса закончилась, не начавшись. В его маленькой жизни, начальную пору которой осквернил извращенец и садист, была только одна победа. Да, победа, иначе не появилась бы однажды в его квартире женщина. Но перед этим были шесть месяцев боли, унижения, неполноценности. Потом год одиночества. Время от времени Стасу хотелось наложить на себя руки.

Однажды во сне он явственно слышал чей-то тревожный голос: «На горе Синай явился Господь Моисею и вручил ему две каменные скрижали с высеченными на них десятью заповедями». И Стас увидел скрижали, но не нашел в них заповедей. Только два слова: «ты» и «не-ты».

Он испугался собственного сна, хотя причин для беспокойства не было. Он верил снам. В тринадцать лет во сне кто-то с кровью остриг его ногти — утром в больнице умер его отец.

От сильного толчка Стас упал. Но не решался встать. Он стоял на коленях. Глаза просили: «Пожалуйста, Леня~»

Именно эти слезливые глаза вывели Ложкина из себя. Он нагнулся над парнем, двумя пальцами сильно ударил его в глаза. Пальцы по первые фаланги ушли под веки, стали мокрыми. Леня брезгливо вытер их о куртку и встал.

— Вот, тварь! — Он показал пальцы приятелю. — Посмотри на него — зенки на месте, не выбил. Не хочешь попробовать эту сучку?

Игорь покачал головой.

— Мы пришли сюда за деньгами.

Ложкин снова склонился над парнем.

— У тебя есть деньги? Тебя спрашивают!

Стас почти ничего не слышал. От удара в глаза голова закружилась, уши заложило.

Ложкин ударил его еще раз. Потом добавил открытыми ладонями по ушам. Стас повалился на пол.

Леня перешагнул через него, несколько раз прошелся по комнате, остановился возле книжного шкафа. Одну за другой стал бросать книги на пол.

— А ты хорошо живешь, много книг. А какая техника!~

Он сбросил на пол видеомагнитофон, пнул ботинком в динамик колонки, то же самое проделал с другой.

— Так, а это что у нас?~ Картина. Как называется, а, Стасик? Изнасилование лесбиянок педерастами? Нет?

Наркоман полоснул по репродукции ножом. Вспорол обивку на кресле. Сорвал со стены фотографию женщины, потянулся рукой к портрету мужчины.

Развеев молча наблюдал за куражом приятеля. Глюкоза взбодрила его, в нем появилась уверенность. А еще пару часов назад он был сломленным, беспокойным. И вот в глазах уже не завтрашний день, взор проникает дальше, на месяц, год вперед. На вечность. И он равнодушно смотрел на щуплого подростка, который медленно приходил в себя. Вот он приподнимается на локтях, трясет головой, его кулаки сжимаются.

Давай, давай, улыбнулся Развеев.

— Прекрати, Леня! — крикнул Стас, поднимаясь на ноги. — Не смей! Не трогай фотографию! Это мой отец!

Ложкин одним прыжком оказался рядом с ним.

— Что?! Что ты сказал?! Нет, я убью эту тварь! — Он схватил парня за волосы, ударил коленом в лицо и потащил его на кухню. Открыл духовой шкаф и сунул в него голову своей жертвы. Повернул ручку. Немного подержал в таком положении и выключил газ.

— Не забывай насчет денег, — напомнил ему Развеев. Он прислонился к дверному косяку и разминал в пальцах сигарету.

Ложкин послушно кивнул и снова переключился на хозяина. Он вытащил голову Стаса из духовки и зашипел ему в лицо:

— У тебя есть деньги? Я тебя спрашиваю!

Ложкин ударил его лицом о дверку шкафа. Кожа на лбу парня лопнула, горячий ручеек крови, огибая глаз, побежал вдоль носа, задержался у губ, начал заливать подбородок, шею.

— Говори, где деньги!

Едва шевеля разбитыми губами, Стас тихо прошептал:

— В куртке. В прихожей.

— Ладно, коза, живи, — заплетающимся языком произнес Ложкин, пересчитывая деньги. На них можно продержаться неделю. А если «вставляться» глюкозой, то две-три.

Двумя пальцами он сжал подбородок Стаса и отчетливо произнес:

— Через неделю зайду опять, приготовь то же самое, понял? На всякий случай поставь себе клизму с марганцовкой, я ведь могу и передумать, и твоя задница мне понадобиться.

Он глумливо рассмеялся и открыл конфорку. Газ тихо зашипел, распространяя неприятный запах по кухне.

— Только не обнюхайся, — напутствовал Ложкин хозяина, и они с Развеевым вышли из квартиры.

От запаха газа Стаса затошнило, голова стала тяжелой, неподъемной. После нескольких неудачных попыток он, продолжая сидеть на полу, все же сумел дотянуться до стола и нащупал непослушными пальцами коробок со спичками.

Он проиграл в очередной раз~

Подняв голову, бесстрашно открыв глаза, Стас чиркнул спичкой.

Развеев и Ложкин уже прошли двором и собирались завернуть за угол соседнего дома, когда позади них раздался громкий хлопок. Они разом повернули головы. Из окна на четвертом этаже вырывались клубы темного дыма и пламени.

Приятели посмотрели друг на друга.

— Может, замыкание в проводке? — спросил Ложкин и нащупал в кармане призовую ампулу с витамином. Ему захотелось уколоться — сейчас, немедленно.

— Теперь это не имеет значения, — ответил Развеев. Благотворное действие от наркотика все усиливалось. Его состояние словно подстегнула смерть маленького, щуплого паренька, которого он толком и не запомнил.

— Интересно, — протянул Игорь, — где делают этот наркотик?

Ложкин схватил его за руку.