Жнец

— Какой еще, нахрен, судья?! Кого ты тут судить собрался? И как ты в ней оказался?

Честное слово, перепугал она меня здорово. Настолько, что я чуть было на курок не нажал. Остановило лишь то, что Ангелина — человек абсолютно гражданский. В моей системе ценностей, гражданских можно убивать только, когда других вариантов уже не осталось. А мы пока разговариваем вроде.

— Еще раз заверяю тебя в том, что никому из вас не грозит опасность. Женщина твоего вида просто оказалась восприимчивой к ментальному взаимодействию. Вероятно, по причине частого и близкого контакта с определенными артефактами, которых так много в соседней с этой комнаты. Разумы всех остальных из твоего окружения были для меня недоступными — либо были защищены, либо не подходили. Как и твой. Женщина подошла. Нам нужно поговорить.

Чтобы я там раньше не говорил про подготовку, боевой опыт, и прочее — к такому меня жизнь не готовила! Одно дело, когда перед тобой враг, пусть даже в превосходящих силах, и совсем другое, когда голосом автомата с тобой беседует обнаженная женщина, с которой ты буквально только что закончил заниматься сексом.

Так что сердце у меня билось не вполне ровно. И ствол в руке слегка подрагивал. Но опыт — штука такая. Помогает, в смысле, быстро адаптироваться к ситуации. Что-то произошло? Ладно! Но ты же жив? Отлично! Тогда ищи способ выбраться из задницы!

— Ну так говори.

— Ты не хочешь одеться? Считается, что ваш вид очень болезненно воспринимает собственную наготу.

— Не нравится, не смотри!

— Мне все равно. Я лишь пытаюсь наладить контакт. И сделать нашу беседу продуктивной.

И тут она (он? оно?) была права. Голым я чувствовал себя не вполне комфортно. Конечно, появись необходимость, я бы смог и драться в таком виде, и бежать. Даже на улицу выскочить не постеснялся бы! Пусть лучше за непристойное поведение арестуют, чем сдохнуть. Но все равно — нормы, вбитые в подкорку с детства, работали. В одежде я чувствовал себя увереннее.

— Я подожду. — произнесла Ангелина. И выпустила вторую струйку крови, на этот раз из уголка левого глаза.

Решив не пререкаться, я быстро натянул трусы со штанами, набросил сверху рубашку. Проделал это все, не отводя ствола от лица женщины.

— Ну? Говори? Чего надо? Что еще за судья?

— Один из видов, пришедших в ваш мир во время Исхода. Такой же беженец, как и все прочие.

— Никогда не слышал ни про каких судей!

Это было чистой правдой. Конечно, я не являлся подписчиком альманаха «Пришлые на Земле», но большую их часть, по крайней мере тех, кто имел значение, знал. И уж точно никогда не встречался ни с одним чужаком, который мог влезать в шкуру другого человека.

При этом допускаю, что в момент Исхода, в наш мир вломилось достаточно много незарегистрированных чужаков. Им всего-то и нужно было не показываться людям на глаза. В России это сделать проще простого — едешь за Урал и теряешься.

— Да. Судей больше нет. Я последний. — щека Ангелины дернулась, словно она пыталась грустно улыбнуться, но никак не могла сообразить, какие мышцы для этого задействовать. — Но это неважно. Слушай, что я скажу.

Наконец, мой загадочный визитер решил перейти к делу. Я замолчал. Вопросов у меня было много, но все они могли подождать. Пусть сперва выскажется.

— Я наблюдаю за тобой уже несколько дней. С того момента, как ты услышал от сирены про разрушителей. Изучал, обрабатывал информацию. Обнаружил признаки опасной деятельности. Понимаешь?

Ну, скажем, рассказчиком ему не стать. Хорошим рассказчиком. Но вступление было, по крайней мере, понятным. У этого типа, а он, скорее всего некая нематериальная сущность, вроде духа, есть возможность следить за происходящими в мире событиями. Он заметил что-то, что его напрягло. Продолжил наблюдение и решил выйти со мной на связь.

— Понимаю. Признаки опасной деятельности — это разрушители?

— Нет. Да. Частично.

— Ты еще скажи — все сложно! — не выдержал я. — Так да или нет?

— Самих разрушителей в твоем мире нет. То, что происходит, делают не они. Но происходящее им выгодно. Так понимаешь?

Стало и правда чуточку яснее. Но не слишком. Не сами разрушители, но их агенты влияния?

— А кто это делает?

— Нет информации. Но я могу предположить, что они хотят получить в итоге.

— И что же?

— Маяк.

— Маяк?

Сам терпеть не могу подобного — повторять за кем-то уже сказанное. Но как еще реагировать-то? Маяк! Какой, нахрен, маяк?

— Миров множество. — продолжил между тем судья. — Представь огромное дерево. Толстый ствол, ветви, листья. Бесчисленного количество листьев. На одном из них живет твой вид. Другой был домом для моего народа. И так с каждым из видов, который вы зовете пришлыми. Все они были уничтожены. Разрушители приходят и очередной лист засыхает.

— А без скандинавских легенд можно? Без Иггдрасиля и прочего эпоса? Что значит «маяк»?

— Но, чтобы найти очередной живой лист во множестве подобных, разрушителям нужно знать, куда идти. — словно, не слыша моего вопроса продолжила шевелить губами Ангелина. — Понимаешь?