Жнец

Я задумался. И правда – а почему бы и нет? Не шибко я ведь перетруждался! И формой «прикрыт» буду! И кстати сказать – просто-таки в кон пришлось. Мне ведь надо десяток душ Моране, она жа Мара – отправить. И где их искать, кроме как на месте преступления? А что – вызовут меня к какому-нибудь негодяю, заслуживающему смерти – я его и грохну. Да так, что никто и не догадается! Сердце откажет, к примеру. Или удар его хватит. А всякие там морализаторства насчет того, что-де не заслуживает смерти, а его надо судить – для меня ничего не значат. Я уже перешагнул эту черту. И единственное, что меня волнует – это моя безнаказанность. Но опять же – кто заподозрит, что участковый на самом деле колдун-убийца? И в розысках негодяя, похитившего Варю моя служба мне поможет. Я смогу делать официальные запросы, смогу ходить, прикрытый формой и расспрашивать людей. Одно дело, когда ты гражданское лицо – тебя все нахрен посылают. И другое – когда ты в форме. Ну да, все равно могут нахрен послать, такие сейчас времена, но уже с меньшей вероятностью, чем гражданского.

– Ну что скажешь, Вась? Вернешься? – Кукин напряженно ждал, и было видно, что он очень ждет моего ответа. Неужели так припекло?

– Главное, чтобы с позором потом не уволили – хмыкнул я, и Кукин облегченно вздохнул:

– Да ладно! Всем участковым вечно грозят, что отправят их в народное хозяйство! Только почти никого ни хрена не отправляют. Главное, чтобы не зарывался – чтобы по селянам из пистоля на начал палить, либо в голом виде по улицам с девками разъезжать! Да и то – в последнем случае прикроем, кто не без греха?

Кукин ухмыльнулся, и я вспомнил историю про участкового Шишкина, которую мне рассказал старший участковый, майор Морозов. Шишкин как-то набухался, и как был, голый и пьяный в умат поехал в магазин на желтом служебном мотоцикле «урал» с коляской. У магазина слетел в кювет и там валялся в натуральном виде, пока за ним не приехали из райотдела. Лето было, солнце, тепло, так что он и не простыл. И ведь не уволили! Придумали какую-то ересь, что это и не он был, а похожий на него человек – брат Шишкина, который приехал в гости и угнал его моцик. За что Шишкину вынесли выговор – без занесения, за утерю контроля над служебным транспортом. Смешнее всего была именно мотивировка – неизвестно, кто ее придумал, но ржали все – Шишкин-то и правда утерял контроль над транспортным средством. Иначе почему он сверзился в канаву? Пришлось ему потом восстанавливать мотоцикл за свой счет – вилку погнул, диск, и головку цилиндра покоцал о камни, когда падал. Так что Кукин здесь совершенно не привирал.

– Хорошо, согласен! – после раздумья сказал я – Но только сильно не наезжайте, ладно? Буду скрестись здесь сколько смогу, а вы насколько можно меня прикройте.

– Вот и отлично! – просиял Кукин, и сунув руку в нагрудный карман, выдернул оттуда удостоверение. Мое удостоверение – Держи! И уазик твой вернем! Он в гараже стоит, я велел его не трогать. Чего ты свою тачку будешь по работе бить? И карточку-заместитель держи! Вот! Кстати – как знал, пару бумаг с собой захватил. Распишись!

Уже уходя, Кукин приблизился почти вплотную и взяв меня за пуговицу, сказал:

– Вась… это… ты правда можешь колдовать? Ну типа как экстрасенс, да? Не можешь мою Анютку… ну жена моя! Не можешь снадобье какое-нибудь дать, чтобы похудела? Тридцать пять лет бабе – а распоролась, как бегемот! Она уколы гормональные делала, по здоровью проблемы были, вот после них, да после родов ее и разнесло. Она переживает – я ее не хочу, а как я могу ее хотеть, такую тушу? В ней килограмм сто двадцать, не меньше! И это при росте в сто шестьдесят пять! А она сама не может остановиться – жрет и жрет, жрет и жрет… говорит – это ее успокаивает. В общем… такие вот дела.

– Я тебе сделаю снадобье, но ты должен принести мне ее волос и лучше – еще каплю крови. Подольешь ей – она и знать не будет, а жрать всякую гадость прекратит. Точно похудеет.

– Ох ты ж! Спасибо, Вась! Обязательно принесу! Я твой должник! И да – на звание Миронов представление сегодня же сделает! Спасибо тебе, выручил! Ох, и стройка у тебя здесь! Дорого встало? Ладно, ладно – не говори. Сколько бы не встало – все твои! Пока, Вась!

Кукин уехал на своем «Патриоте», а я остался стоять у калитки, слегка ошеломленный этой вот переменой. Только недавно я навсегда распрощался с ментовской жизнью, и на вот тебе – я снова на службе! Вот как так? Мда…«судьба играет человеком, а человек играет на трубе». Впрочем – грех жаловаться. Вовремя Кукин подскочил, чего уж греха таить.

– Василий! – я обернулся, и увидел женщину лет сорока пяти-пятидесяти, худощавую, и… ужасно похожую на Варю. Такой станет Варя, когда ей исполнится пятьдесят. Хмм… стала бы. У меня даже сердце защемило. Вот же черт! Сейчас мне придется что-то говорить…

– Да, слушаю вас, Ольга Федоровна!

– Да…Варя давно не приходила, я беспокоюсь – сердце не на месте, переживаю. Вот, пришла узнать – как она, и что. Варя дома?

– Вари нет… – сказал я бесстрастно, кусая губу – Она… она ушла от меня. Сказала, что я ей надоел, и ушла.