Жнец

Кьяра Манчини чихнула, и глаза Мораны

обратились к ней. Сжатие его руки на ее бедре стало кислым. Закончив, полностью покончив с тем несчастным вечером, Морана отодвинула ее стул, убирая его руку.

— Теперь, если вы меня извините, — обратилась она к Марони.

Не дожидаясь ответа, она встала и,

развернувшись, вышла из комнаты. Она вышла через боковую дверь, чтобы подышать свежим воздухом.

Выйдя на крыльцо, она огляделась, чтобы найти тихое место, увидев костер в нескольких футах слева и мужчин, патрулирующих справа. Обернувшись, она обошла дом, вдыхая свежий воздух, заглядывая в темные окна. Те, что были освещены, были закрыты занавесками.

— Будь осторожна, оставаясь одна на улице.

Морана остановилась и увидела, что Данте подошел к ней и посмотрел на мужчин у костра.

— Меня тошнит от людей, которые советуют мне быть осторожной.

Его огромное тело расслабилось, он вынул

сигарету и зажег ее, глубоко затянувшись.

Морана удивленно моргнула.

— Ты куришь?

— Привычка, — сказал он, выдыхая облако дыма. — Теперь это случается крайне редко.

— По какому поводу?

Губы Данте изогнулись в ухмылке.

— Увидеть такое шоу внутри, было прекрасным зрелищем. Кстати, спасибо. Продолжай в том же духе, и у старика случится сердечный приступ от шока, никто другой, кроме Тристана, невосприимчив к его власти.

Морана хмыкнула, прекрасно понимая.

— Я буду стараться изо всех сил.

Несколько секунд они стояли в молчании, Данте курил, а Морана размышляла, прежде чем нарушила молчание.

— Так, что происходит между ним и Кьярой?

— С кем?

Морана закатила глаза.

— Данте!

Данте с улыбкой взглянул на нее, прежде чем

снова повернуться.

— Тебе следует поговорить с ним об этом.

— Я поговорю. Я хотела узнать твои мысли, — пояснила она.

Данте фыркнул.

— Кьяра — гадюка, гладкая, красивая, ядовитая.

Морана отвернулась.

— Она сказала мне, что ее изнасиловал муж.

— Была изнасилована, — подтвердил Данте. — А потом она начала охотиться на юношей, не достигших совершеннолетия, которые не напоминали ей ее мужа. Не трать сочувствие на эту женщину, Морана.

Это было искажено. И она почувствовала легкую тошноту.

— Что ж, тогда, — Морана снова вскочила на ноги. — Кстати, спасибо, что заступился за меня сегодня.

Данте коротко кивнул. Не желая делать это

странным, Морана пожелала ему спокойной ночи и направилась обратно в дом, полностью погрузившись в ночь. Ей нужен был сон, хороший сон, а когда она проснется, этот кошмар станет лучше.

Поднявшись по лестнице, к счастью, не

встретив никого на своем пути, она вошла в свою комнату и отперла дверь. Она вошла, толкнув за собой дверь. Но звука ударов дерева по дереву не было.

Морана замерла, обернувшись и увидев Тристана Кейна, который держал дверь открытой, прислонившись к дверному косяку.

О нет. Нет, не сегодня, нет. Она не была в

настроении иметь с ним дело сегодня вечером. Не обращая внимания на его задницу, она снова повернулась и подошла к комоду, опустив каблуки на бок. Дверь за ней закрылась. Заблокировалась. По тому, как ее тело реагировало, она знала, что он все еще находится в комнате.

— Милое платье.

Ее руки остановились на сережке, ее глаза наблюдали, как его отражение присоединилось к ее отражению в зеркале.

— Спасибо, — ответила она, снимая сережку. — Марони прислал его как приветственный подарок.

Его глаза вспыхнули в отражении. Счет один. Он сделал шаг ближе, его присутствие было

почти позади нее.

— Тебе понравился шведский стол?

Морана глубоко вздохнула, не сводя с него глаз.

— Я пока увидела только посуду. Но судя по тому, что я видела, я уверена, что они действительно хороши на вкус.

Прежде чем она смогла моргнуть, она была

прижата к зеркалу, ее голова была откинута назад,

его рука в ее волосах. Их глаза встретились в

зеркале, его дыхание на ее шее, теплое, мягкое. Его грудь прижалась к ее спине, расширяясь с каждым вдохом, синхронизируя ее собственное дыхание.

Ее сердце начало стучать, кровь приливала под кожу, все ее существо было взволновано тем, что он сломался, заставил его отреагировать.

— Посмотри на все блюда, какие хочешь, дикая кошечка, — виски и грех лились ей в ухо и капали в ее тело, — Но единственное блюдо, которое наполняет тебя, находится прямо здесь.

Морана подавила стон от того, как его зубы

задели ее ухо, его глаза горячо смотрели на нее.

— Я не делюсь.

Его рука немного дернула ее за голову, его нос вдохнул ее.

— Я тоже.

Безвыходное положение. Они оба тяжело дышали. А потом она вспомнила, что в комнате были подслушивающие устройства.

— Они нас слышат, — напомнила она ему.

— Пусть, — сказал он, пробегая носом по ее шее. — Пусть они также послушают, что я собираюсь сделать с каждым, кто прикоснется к тебе. — его рука покинула ее волосы, подошла к ее шее, удерживая ее, как и он, ее пульс стучал на его