Жнец

– Кирилл, а почему ты ко второй машине ещё и полевую кухню прицепил?

Мы с девушкой уже перешли на ты, это была её инициатива, и обращались друг к другу по именам. Вопрос её не застал меня врасплох, и я ответил:

– Понимаешь, моя батарея была уничтожена до того, как я попал в неё служить, и эти две зенитки дают возможность если не возродить, то в составе взвода войти в другую часть, что, скорее всего, и произойдёт. Ни один командир не упустит зенитки, которые сейчас так нужны, да ещё фактически ничейные, кем мы и будем являться. Эту ротную полевую кухню, их тут в колонне две было, вторая похуже, я могу забрать с собой как личное имущество батареи. Я даже наряды нашёл в одной из машин для получения припасов, для пулемётов и для кухни, чистые бланки, и напишу, что они принадлежат нашей батареи. Какие-никакие, а подтверждающие документы.

– А это не афера? Да и зачем это тебе?

– С той неразберихой, что царит вокруг, никто даже интересоваться не будет. А причина проста: у нашей батареи не было своих тылов, как и у кухни, ходить же с протянутой рукой, выпрашивая довольствие, я не хочу. Пусть ко мне будут ходить и столоваться. А раздербанить имущество моей батареи я не дам, как единственный оставшийся живой командир. После гибели сержанта Павлова именно я стал его замещать. Пусть я и числюсь исполняющим обязанности, но всё же командир, ответственное лицо.

– А ты, я смотрю, ещё тот аферист.

– Спасибо за признание моих заслуг, – усмехнулся я. – А на самом деле я люблю с комфортом воевать и питаться, потому и кухня.

Потом Анна осталась у машин, охраняла, а я, прихватив вещи и мыло, дошёл до речки и отлично искупался и помылся. Вода действительно была холодной, конец весны, ещё не прогрелась. Одевшись, я вернулся к зениткам, навесил на себя всё – и планшетку, и бинокль (подсумки и так были при мне) и, посмотрев на Анну, сказал:

– Пора ехать.

– Не рано?

– Оставшееся световое время переждём в укрытии у дороги.

Мы устроились в тесной из-за наших вещей кабине, я дал двигателю прогреться, включил первую скорость и осторожно тронулся. С заметной натугой и пробуксовками по и так разбитой дороге грузовик потянул за собой мой поезд. Шла машина тяжело, но я успокаивал себя тем, что мы двигаемся по лесной дороге, на трассе будет совсем по-другому. Я на это надеялся, а пока с тревогой поглядывал на датчик температуры двигателя. Медленно, но она росла. В критическую зону датчик не ушёл, мы раньше добрались до луга, который пересекала дорога, а за дальней посадкой, это в полутора километрах от нас, и была трасса. Там и сейчас двигалась техника, гул стал слышен, как только я заглушил двигатель.

Пока Анна разминала ноги, я срубил ножом несколько веток и замаскировал морду грузовика, чтобы не засекли его в тоннеле дороги, а теперь всё смазано. Закончив с маскировкой, я бросил наши шинели на траву метрах в пяти от нашей мини-колонны, и сказал Анне:

– Дорога у нас ночная и трудная, мне нужно отдохнуть. Ты и в пути поспать сможешь. Поэтому я сейчас посплю, а ты меня разбуди полдесятого. Вот мои часы. У немцев прошлой ночью гудело до полуночи, думаю, и сейчас они тоже ночами силы будут перекидывать. Воспользуемся этим.

– Ты хочешь ехать прямо по дороге? – удивилась девушка.

– Ну да. Ночью не особо понять, кто пристроился сзади. За своих в темноте примут.

– Ты сумасшедший.

– Посмотрим.

Закрывшись полой шинели, я в обнимку с винтовкой вскоре уснул. Иногда полезно такое умение – быстро засыпать, если нужно, к счастью, я умел это делать.

Проснулся оттого, что меня тормошили, да от явно близкой стрельбы на заднем фоне. Пулемёты били. Открыв глаза, я определил, что ещё светло, но краски дня начали тускнеть, скоро стемнеет.

– Стреляют рядом, – успела сообщить Анна до того, как я поинтересовался причинами моей преждевременной побудки.

– Сколько я спал?

– Тут стреляют, а он – сколько спал?! Полтора часа.

– Маловато. Давно стреляют? – спросил я, вставая и занимаясь собой.

Сапоги я не снимал, но ремень и всё, что на мне, скинул, чтобы не мешалось. Я застегнул поясной ремень, согнав складки гимнастёрки назад, нацепил чехол с биноклем и планшетку, подхватил винтовку. Ну вот я и готов к труду и обороне. Надеюсь, клещей мы не нахватали. Посмотрев на луг, я велел Анне:

– Будь здесь. Вещи в машину убери.