Жнец. Книга вторая. Стрелок.

Сидельцы зашевелились на своих местах недовольно ворча, я бы тоже был недоволен если бы меня разбудили в полвторого ночи, однако фронтовиков, да и вообще военных тут не оказалась, обычная криминальная шушера. Я достал, зарядил и надел амулет ночного виденья и хорошо это рассмотрел. А вот это странно, с чего бы это, сорок рыл в тесной камере, и ладно бы в управлении милиции, но не в управлении же госбезопасностью? Они воришками не занимаются, если конечно те на немцев не работают или против правительства что не замышляют. Пресс-хата? А вполне может быть. Охранник уже ушёл, так что не дожидаясь ответной реакции, я открыл дверь. Сделал это просто, использовал амулет-помощник, быстро достав его из кольца, зарядив и надев. Вот так дистанционно управляя отлевитировал ключ и повернул его в замочной скважине. После чего покинул камеру и заперев её, всё равно те в такой темноте ничего не рассмотрели, даже силуэта, и направился дальше, изучая камеры. Нашёл одну, тесная с нарами и почти пустая, всего трое, двое в генеральской форме, третий полковником был. Лётчик, судя по синим петлицам. Хорошо их отработали, в крови и синяках. Открыв дверь, я запер её снаружи, вернув ключи на место и подойдя к нарам, их всего два было, тесная камера, пододвинул генерала, и устроившись на нарах, завернулся в шинель. Мне её оставили, шапку забрали, ремень без пряжки-амулета и шнурки, остальное им без надобности. Совесть у меня всё же взыграла, генерал в одном френче, а тут холодно, мёрз, так что скинув шинель я накрыл нас обоих и так вскоре уснул. Двое других спали на нарах у другой стенки, тоже без шинелей были. От друг друга грелись.

Утром меня разбудили. Потрясли за плечо, и делал это полковник, генерал, с которым мы спали вместе, сидел у меня в ногах, опустив ноги, и с любопытством смотрел на меня. Лицо побитое, сильно заплывшее, так что кто это я по нему не узнаю. Да и остальные не сильно от генерала отличались, разве что полковник, синяки свежие, видимо недавно тут.

– Ты кто? – спросил полковник.

– Лейтенант в отставке Крайнов, комиссован по ранению из рядов РККА. Был командиром зенитной батареи в Четвёртом армии. Сначала при штабе армии, а потом госпиталь охранял, пока не ранили. Две недели назад прошёл медицинскую комиссию и был вчистую списан. Нога повреждена, укоротилась на пять сантиметров. Женился, приобрёл на деньги полученные как наследство дом. По доносу оказался тут. Причём о чём донос не сообщили, при обыске ничего не нашли, но всё равно забрали. Это если кратко, если всё рассказывать, можно книгу написать.

– Фронтовик значит? – морщась и держась за челюсть, пробормотал генерал.

– Орденоносец, дважды награждён, орденом «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу», – откинув полу шинели, показал я награды, у меня их не забрали, а вот у командиров их не было, только рваные отверстия на тех местах где были ранее награды. Это обнадёживало.

– Что орденоносец – это хорошо, только для нашей камеры ты званием не вышел, – сказал полковник, устраиваясь на своих нарах.

– Я комиссован, и по сути гражданский человек, так что теперь на звания, выше-ниже, мне плевать. А насчёт другой камеры вы правы, сначала в одну завели, та полна была, присесть негде, не видел, но по шуму определил. Я даже отойти от двери не успел, как она снова открылась, и другой конвоир меня к вам отвёл. Тут нащупал свободное место и вот устроился, накрыв себя и соседа шинелью. Вроде хватило, выспался нормально. Кстати, нас кормить будут, или тут как, на самообеспечении?

– Скоро баланду будут разносить, – ответил тот же полковник.

Снаружи в коридоре явно царил переполох, слышался топот, ругань, но мои сокамерники не обращали на это внимания, и я решил, что это обычное дело, так что тоже не отвлекался. Особо со мной старались не говорить, видимо посчитав что я подсадная утка, выведывать информацию подсажен, да и мне особо говорить с ними было не о чем, они даже не соблаговолили представиться, оставшись неизвестными. Когда наконец принесли завтрак, я возмутился, когда всем выдали пищу через раздаточное окно, а мне нет. Раздатчик даже глаза выпучил, заглядывая к нам в камеру:

– А ты откуда тут взялся? В этой камере трое должно сидеть.

– Меня не спрашивали, привели и заперли. Давай мою порцию, и смотри, чтобы не меньше чем у остальных.

Я забрал миску с ложкой и кружку с напитком похожим на чай, и пройдя к нарам, устроился на них. Стола не было, так ели, сидя, держа миски в руках. Хлеб был один кусок, ржаной. Ел я быстро, подозревая, что если не поспешу, не дадут. Так и оказалось. Поесть я успел и только к чаю приступил, когда за мной пришли. Причём втроём.