Жнец крови и пепла (СИ)

Сумасшедшие девицы усадили его на стул и всучили в руку объемистый бокал с вином. Марк принюхался — и впрямь денмарское, одно из самых дорогих, судя по редкому лиловому цвету. Наверняка подарок раджа Амара — торговца шафрийскими шелками и давнего поклонника Элси, вот уж года два уговаривающего её пойти к нему в жены. Рыжие девчонки — редкость на юге.

— Успеется с делами! — Элси уселась напротив и нетерпеливо повела обнаженными плечами. — Лучше расскажи, что у тебя с нашей пташкой. И вообще всё рассказывай, не то умру от любопытства!

— И прекрати пялиться в чужие декольте, а то всё Киаре расскажу! — пригрозила Зейра, плюхаясь на стул рядом. — А она у нас жутко мстительная и кошмарно ревнивая. То ещё сочетаньице, знаешь ли!

Марк тотчас же отвел взгляд — он и впрямь засмотрелся на умопомрачительный вырез платья Элси. Никаких чувств, кроме братских, он к ней давно не испытывал, но нельзя не признать, что Элси — одна из самых горячих штучек в столице. Пришлось тряхнуть головой, напоминая себе, что дома его ждет ещё более горячая блондинка, и любоваться ею можно без всяких платьев.

Рассказывать ничего не хотелось — он и без упоминаний о случившемся чувствовал постоянную ярость и то, как беснуется внутри магия. Надоело. Не добавлял спокойствия и разговор с Альфардом. Пришлось сжать кулак, гася мигом вспыхнувшие искры на пальцах, но Элси всё равно заметила и посерьезнела.

— Выкладывай, Марки, что творится в этом вертепе.

Деваться некуда — тяжело вздохнув, Марк с неохотой принялся пересказывать всё, что случилось за последние дни. Некоторые подробности, разумеется, опускал — ни к чему им знать, как сильно бывший светлый маг Маркус Эйнтхартен желает смерти некоторым личностям. Элси непривычно хмурилась, Зейра то и дело подливала всем вина, а расположившийся у ног Генри мрачно поглядывал на всех троих. Его эта душещипательная история тоже ничуть не радовала.

— Весело, ничего не скажешь, — заключила Зейра и вдруг заорала так, что Марк вздрогнул: — Бусик, счастье мое, прекращай дуться, это всего лишь собака!

Бусик был откровенно оскорблен присутствием в доме «всего лишь собаки». В ответ на все попытки его обнюхать он отмахивался массивной лапой и грозно топорщил шерсть на загривке. Генри такой прием не сильно смущал — за обширной тушей кота скрывались не менее обширные миски с едой, которые тот явно охранял от посягательств нежеланных гостей.

В том, что гости они нежеланные, сложно было усомниться — если на Генри кот глядел с брезгливым недоумением, то его хозяина явно примеривался сожрать вместо обеда. Вельможный господин Энобус даже оставил свой пост, чтобы гневно пошипеть и «закопать» ноги Марка — как если бы тот был кучкой дерьма в лотке с песочком. Долго, правда, эта пантомима не продлилась — Генри добрался-таки до кошачьих мисок, и Бусик, гневно вздыбив хвост, побежал восстанавливать границы.

— А чего удивительного? — Зейра пожала плечами в ответ на ошарашенный взгляд Марка. — Ты у него девушку увел.

— Мне стоит к нему ревновать? — весело поинтересовался он.

— Я бы ревновала!

Марк оглянулся на кота и поежился — тот продолжал пялиться на него, как на кровного врага.

— Пожалуй, нам лучше поторопиться, пока эта пушистая зверюга не сожрала нас с Генри. Ты смотрела книгу?

— А как же! — заверила Зейра, в избытке чувств всплеснув руками. Она подскочила со своего места и скрылась в гостиной. Вернулась уже с книгой и, не слишком аккуратно грохнув её о стол, открыла на странице, переложенной несколькими листами бумаги. — Старое наречие, будь оно неладно… Вообще милейшая книжечка, явно писана некросом для некроса.

— Есть что-нибудь интересное?

— Ну, как я поняла, книжица сия живописует бытие Наместников Тьмы — ты в Академии должен был про них слышать, всяко ж занятия не прогуливал… Конкретно в этой главе расписывается, — Зейра состроила пафосно-глуповатую рожицу, — как чудовищна, коварна и э-э… разрушительна власть одержимой любви. Я вся прям трепещу! Короче, некий архонт Салман основательно съехал крышей после смерти жены, «имя чье ужасно и запретно». Тут только сказано, что она вместе с ним состояла в ордене. В общем, был этот Салман до того крут, что удержал душу жены «в камне и железе», а потом вернул её к жизни «на зов живой крови», что бы оно там ни значило. Женушка вернулась в объятья супруга не сразу — сначала отожралась как следует на мирных жителях, а затем и о бедняге Салмане вспомнила. Точнее, прибила его без всяких сантиментов. Тут сказано: «в смерти его было её бессмертие и ключ к истинному могуществу, ибо влечет кровавого жнеца лишь власть и чужая погибель». Не, ну ты сам-то понял, что написал? Древний графоманишка! — Зейра выразительно поморщилась. — Кстати, «лич» на старом наречии и означает «жнец». Но имперские, чтоб их, сказочники решили, что «жнец» звучит не круто.

Пытаясь переварить информацию, Марк забрал листки с переводом и пробежался взглядом по строчкам, написанным неаккуратным, но понятным почерком.