Жнец у ворот

– Ты же знаешь, каким был Ленидас, Сорокопут, – говорит Авитас. – Он не шел на сделки, не брал взяток, был неподкупен. И не позволял отцам кланов диктовать ему, что он должен делать. Он общался со всеми одинаково – с плебеями, с торговцами и с патрициями. По их мнению, пожар в торговом порту случился по его вине.

– А теперь власть в Навиуме захватила Керис.

– Однако она пригласила нас к себе, – говорит Авитас. – Мне передали, что прибудет эскорт, который нас к ней препроводит. Она сейчас на Острове.

Чертова ведьма. Уже пытается перехватить у меня бразды правления, не успела я прибыть в город. Я сама собиралась прежде всего отправиться на Остров. Однако, если теперь я так поступлю, это будет значить, что я пляшу под ее дудку и жду от нее указаний.

– Пошли ее ко всем чертям.

Мое внимание привлекает волнение в доках. Взволнованное ржание лошадей, повсюду мелькают красно-черные доспехи Черной Гвардии. Солдат ругается, пытаясь удержать коней, которые волнуются и встают на дыбы.

И вдруг лошади резко перестают паниковать и поникают головами, будто вдохнули какой-то отравы. Все присутствующие в доках отступают на шаг назад.

В поле зрения появляется фигура в черном.

– О преисподняя, – потрясенно шепчет Авитас у меня за спиной.

Пронзительный, нечеловеческий, злобный взгляд Князя Тьмы пронизывает воздух и останавливается на мне. Но я не удивлена. Я так и знала, что Керис привезет с собой это чудовище. Она ведь подозревает, что я хочу ее убить. И понимает, что я не добьюсь своей цели, если меня остановит ее приспешник из другого мира, умеющий копаться в чужих мыслях.

Я думаю о долгих часах, проведенных в занятиях с Авитасом. Он неплохо научил меня закрывать разум. Я слушала его спокойный голос, который говорил о том, как представлять собственные мысли в образах драгоценных камней, потом запирать эти самоцветы в сундук, сундук увозить в море на корабле, а корабль топить, чтобы сокровище погрузилось в недостижимые морские глубины моря забвения. Харпер не знает о том, что Ливия беременна. Я никому об этом не говорила. Но он знает, что будущее Империи зависит от того, сможем ли мы уничтожить Коменданта. Он был требовательным, строгим учителем, понимающим, что во многом наше будущее зависит от его уроков.

Но он не может проверить, насколько хорошо я научилась. Надеюсь, я готова ко всему. Если Керис узнает, что Ливви беременна, ее убийцы доберутся до моей сестры уже через несколько дней.

Сейчас все мои мысли смешались при виде Князя Тьмы. «Соберись, Сорокопут! От тебя зависит жизнь Ливви. Жизнь Империи».

Когда я ступаю на трап, то стараюсь не смотреть Князю Тьмы в глаза. Я уже допустила эту ошибку раньше, несколько месяцев назад, встретившись с ним в Серре, и не хочу ее повторять. Я хорошо знаю, что в его глазах можно увидеть свое будущее. Тогда я увидела смерть моих близких, хотя и не поняла этого – просто думала, что вижу свой собственный самый большой страх.

– Добро пожаловать, Кровавый Сорокопут, – я не могу сдержать дрожи при звуке его голоса. Он внимательно смотрит на меня. Я Мать клана Аквилла. Я – Маска. Я – гвардеец Черной Гвардии. Я – Кровавый Сорокопут, правая рука Императора Маркуса. Я приказываю себе оставаться невозмутимой и отвечаю на его взгляд достойно, согласно своему титулу.

Но мое тело подводит меня.

Портовые звуки угасают. Больше нет шума воды, ударов волн о корпуса кораблей. Не слышно криков грузчиков, скрипа мачт, далекого шума весел, гула моря. Джинна облекает полное безмолвие, непроницаемое облако тишины. Все исчезает, пока я преодолеваю короткое расстояние между нами.

Держи себя в руках, Сорокопут. Не сдай ему ни пяди.

– А, прими мои поздравления, Кровавый Сорокопут, – тихо произносит Князь Тьмы, глядя на меня. – Вижу, у тебя скоро родится племянник.

14: Лайя

Тюрьма Мореходов холодна, убога и полна зловещей тишины. Я меряю шагами свою узкую, полутемную камеру. Прижимаю ладонь к каменной стене. Она такая толстая, что можно кричать во весь голос – и Дарин, которого заперли в соседней камере, не услышит ни звука.

Он наверняка сходит с ума от ужаса. Я представляю, как он сидит, сжимая и снова разжимая кулаки, как мечется по камере, ожидая, когда наконец мы сможем бежать… Если мы вообще сможем бежать, конечно. Может, это и не Кауф, но все равно тюрьма есть тюрьма. И демоны еще не оставили моего брата.

Это значит, что мне нужно сохранять рассудок за нас двоих. И найти способ, как выбраться на свободу.

Ночь проходит. Наконец загорается рассвет, но только после полудня в замке моей камеры поворачивается ключ, и входят три фигуры, темные на фоне светильника за спиной. В одном из пришедших я узнаю женщину-капитана, которая нас арестовала, ее сопровождает один из ее солдат. Мое внимание привлекает третья фигура – еще одна женщина, высокая, одетая в глухой темный плащ.

Ее окружают гули.