Жнец

Лучник соскочил с перегородившей храмовые ворота телеги и метнулся вслед за нами к молельному дому. Выбежавшие на площадь пикинеры кинулись было вдогонку, но стоило засевшим в храме ортодоксам обстрелять их из окон второго этажа, как они поспешили отойти. И в самом деле, к чему спешить, если крыса и без того уже загнана в угол?

– Что у вас здесь стряслось? – заскочив в особняк, немедленно потребовал объяснений Карл Вадер.

Сам сотник внимательно оглядел стоявших на коленях вдоль стены прихожан и направился к алтарю.

– Обложили со всех сторон, – отрапортовал заперший на толстый брус входную дверь бородач.

Я окинул взглядом полутемное помещение и невольно передернул плечами. Бывший молельный дом стараниями еретиков изменился до неузнаваемости. Вместо расписных стен и потолка – серая побелка, вместо свечей – тусклые светильники под потолком. Ровные ряды скамеек, ни одного лика Святых, лишь на стене за кафедрой огромное и какое-то мутноватое зеркало. Приближаться к нему не хотелось совершенно.

– Густав? – дернул я за рукав замершего у закрытой двери алтаря сотника. – Ты сможешь нас отсюда вывести?

– Мне как приверженцу истинной веры не хотелось бы отдать концы в этом мерзком капище, – задумчиво озираясь по сторонам, заметил Ловкач.

– Я хоть и не столь религиозен, – откликнулся пересчитывавший прихваченные из телеги стрелы Эдвард Рох, – но в этом вопросе полностью с тобой согласен.

– Выйдите на крыльцо – и дело с концом, – язвительно хмыкнул Ричард Йорк.

– Тебя забыли спросить! – буркнул лучник.

Побаивавшийся бывшего капитана Гвардии мошенник промолчал.

– Густав! – заорал я прямо в ухо сотнику. – Да очнись ты уже!

– Тсс… – приложил палец к губам тот и обернулся к стоявшему у кафедры мужчине. – Адепта Единения схватили?

– Нет.

– Закрылся в алтаре?

– Дверь вроде с этой стороны заперта.

– Растяпы! – выругался Карл Вадер, и бородач виновато потупил взгляд. – Сколько раз говорил: первым делом священника в оборот берите!

– Ладно, чего уж! – махнул рукой зашагавший вдоль стоявших на коленях прихожан Густав Сирлин. – Из храма он уйти точно не мог. Эй, преподобный, отзовитесь, не доводите до греха.

Никто из заложников даже не пошевелился.

– Вот оно как! – усмехнулся сотник. – Что ж, придется прибегнуть к более жестким мерам. Себастьян, с какого края начнем убивать этих заблудших овец, с твоего или с моего?

– Можно начать одновременно.

– Да? – удивился явно не ожидавший такого ответа Густав.

– Еще можно начать убивать каждого второго, – предложил я, внимательно наблюдая за реакцией прихожан, вне всякого сомнения, напуганных моей кровожадностью до полусмерти.

– А потом оставшихся? – прищурился сотник.

– А потом – оставшихся, – кивнул я, медленно шагая вдоль цепочки заложников.

От кого-то из них определенно веяло легкими отголосками скверны, но вот от кого именно – понять никак не удавалось. Хотя…

Я ухватил за длинные волосы совсем молодого парня и заставил его подняться на ноги. Заглянул в бледное, словно мел, лицо и принялся охлопывать карманы.

– Ну и как? – уточнил Густав.

– Держи, – кинул я ему тяжелый латунный ключ.

– Думаешь, это он?

– Может, хватит уже? – мрачно уставился я на сотника. – Ты ведь прекрасно знаешь, что так оно и есть.

– Не кипятись, – ухватив парня за шиворот, швырнул бедолагу к алтарю Густав Сирлин. – Приятно работать с профессионалом.

– Советую поторопиться, – сбежал по лестнице со второго этажа Карл Вадер. – Эти недоумки определенно задумали взять нас штурмом.

– Себастьян, пошли, – позвал меня отпиравший алтарь Густав.

Карл Вадер приставил к горлу священника нож и толкнул его вслед за мной.

Я прошел в небольшую комнатку и сразу почувствовал рассеянную в воздухе потустороннюю силу. Но в первую очередь мое внимание привлек прикованный к каменной плите мужчина. Заросший длинной щетиной, исхудалый и осунувшийся и вместе с тем переполненный скверной.

– Это еще кто?

– Это и есть сосуд, – пояснил сотник.

– Сосуд, полный скверны. – Меня аж передернуло от отвращения. – Но я не чую в нем беса!

– Никакого беса, – усмехнулся Густав. – Чистая, ничем не замутненная сила. И ее вполне хватит, чтобы перебросить нас в Пригге.

Он положил ладони на плечи прикованного к камню мужчины, и тот вдруг пронзительно вскрикнул. Адепт Единения рванул на помощь, но острое лезвие приставленного к горлу ножа рассекло кожу, и он замер на месте. По шее у священника заструилась тоненькая струйка крови, а вцепившийся ему свободной рукой в волосы Карл Вадер даже не переменился в лице.

Крик прикованного к каменной плите мужчины постепенно перешел в едва различимый стон, глаза его ввалились, а поседевшие волосы начали выпадать целыми клочьями. Но что самое главное – потусторонней силы в нем теперь не было вовсе.

– Себастьян, – повернулся ко мне сотник, зрачки которого, как и утром, затянула чернильная пелена. – Зови всех…

– Тебе точно не нужна помощь?

Я на всякий случай нащупал теплую рукоять спрятанного под одеждой серпа. Пальцы уже привычно свела короткая судорога, и оживившиеся из-за разлившейся в воздухе скверны бесы вмиг забились в самый глухой закуток души.