Жнецы суть ангелы

Мозес сделал шумный вдох и толкнул ее в кресло. Его толстые пальцы сжали шею Темпл. Квадратные ногти впились в ее кожу. Она схватила его за запястья и попыталась вырваться, но мощные руки Тодда напоминали ветви дерева, покрытые мускулистой плотью.

— Ты тоже умрешь в моих объятиях, девочка, — произнес он хриплым голосом, в котором не чувствовалось никакого гнева. — Как эта Дженни Дюшан. Сейчас все закончится. Ты закроешь глаза и умрешь. Иначе наша жизнь не имела бы смысла. Ты знаешь это. У нас с тобой один взгляд на мир.

На внутренней поверхности век она увидела звезды. Ее голова уплывала куда-то вверх, отделяясь от тела. Горло не могло глотать. В ушах она слышала только стук своего сердца и голос Тодда, вещавший тоном мудреца.

— У нас с тобой один взгляд на мир, — повторил он снова.

Она взбрыкнула ногой и попала ему в пах. Руки Мозеса сорвались с ее горла, и Темпл, задыхаясь, закашляла. Ее легкие наполнялись воздухом, но голова по-прежнему была тяжелой. Она больше не чувствовала невесомость. Ее тело вновь обрело гравитацию и силу. Темпл вскочила на ноги и побежала к двери. За ее спиной раздался гортанный вой боли, который постепенно переходил в разгневанное рычание. Когда она добежала до лестницы в конце коридора, Тодд, проломив дверь спальной комнаты, бросился следом за ней.

Необходимо увести его от Мори. Вот, о чем она думала. Увести Тодда от Мори. На городские улицы. Что бы там ни случилось, все должно произойти вне дома. Пусть Мори не будет свидетелем нового убийства. Он уже достаточно повидал на своем веку.

Темпл сбежала по ступеням и распахнула входную дверь. А затем все замедлилось. Она оглянулась. В полумраке мелькнуло лицо Мори. Глупыш смотрел на нее из столовой. Он все еще сидел в углу, сжимая в руках стеклянный шар с узором из тонких лент.

Мори. Его имя повторялось в ее уме. Мори. Мори. Мори. Словно аналог чего-то хорошего. Словно красивый знак, выжженный на ткани ее усталого мозга. Затем оно смешалось с другим именем. Малкольм. Опять Малкольм. Всегда Малкольм. Как много всего она сохранила в памяти для размышлений в свободное время. О скольких событиях ей следовало вспомнить и подумать, когда вокруг все успокоится!

Мори.

Темпл повернулась к двери и поднялась на первую ступень крыльца, затем на вторую и третью, пока не заметила девочку, стоявшую перед ней. А когда она заметила ее, стало слишком поздно. Это была Милли, дочь мутантов. Наследница Земли. Милли с зубами-лопатами. Переросшее дитя, похожее на куклу, хотя по росту она превосходила Темпл на дюйм или два. Ее кожа, рвавшаяся на суставах, уже почти полностью исчезла на одной руке. Наверное, плоть ее тела росла быстрее, чем оболочка. На ней было то же клетчатое платье, что и в прошлый раз, когда Темпл видела ее.

Голос девочки, нечленораздельный, басовитый и грозный, прокричал одну фразу:

— Я убью тебя!

Она держала какой-то длинный предмет, неловко направляя его на свою обидчицу. Услышав выстрел, Темпл поняла, что в руках у Милли была винтовка.

Она отступила на несколько шагов назад и упала на колени посреди газона — на мокрую и переросшую траву. Что-то было не так. Что-то неправильное происходило с ее телом, и она чувствовала это. Все менялось. Темпл ощущала перемены на кончиках пальцев и за зрачками глаз, и в коленях, которые стали мокрыми от влаги, проникавшей сквозь брюки, и даже в более глубоких местах. Что-то было не так. Когда Темпл приложила ладони к груди и посмотрела на окровавленные пальцы, она поняла, что с ней произошло. Ее силы изливались через пулевое отверстие. Здесь, в городе призраков, на окраине Пойнт-Комфорта, штат Техас, жизнь вытекала из нее наружу.

Боли не было. Просто еще одно путешествие…

Она стояла на коленях, как просительница за все человечество. Вокруг царила тишина. Мир менялся — внезапно, но без спешки. Тут хватало времени для всего. Для бризов, дувших с моря, и для дождевой воды, утекавшей в сточные канавы. Для Мори, искавшего для себя безопасный кров. И для Малкольма, который скоро снова будет расспрашивать ее о птицах и реактивных самолетах. Тут было время и для больших вопросов, таких как красота и мщение, честь и праведность, милость Бога и медленное вращение Земли от дня к ночи и снова ко дню.

Все это простиралось перед ней, хотя и было сжато в краткое мгновение. Она могла бы видеть каждую грань мира, если бы сонные веки оставались открытыми. Она будто находилась во сне. Как в удивительных грезах, когда вы вдруг оказываетесь под водой. Вас сначала охватывает страх. Вы паникуете, но затем понимаете, что вам больше не нужно дышать и что можно оставаться под водой целую вечность. Так часто бывает во сне.