Жнецы свободы (СИ)

Вторые, я был в их числе, недоуменно пялились на него, услышав странный приказ, потом терпели избиение тростью до потери сознания. На следующий день приказ выполнялся сразу, терпеть новые побои после вчерашних никто был не в силах.

А эта с виду хрупкая девушка, которую я продолжаю прижимать к себе, продержалась неделю. Не могу решить для себя, что это – смелость или глупость? Хотя скорее – упрямство.

Сердце замирает, а душа рвется на части, когда я представляю, каково ей было в те моменты, когда Бишоп избивал ее, а потом она мучительно долго ждала, пока раны и синяки заживут.

– Да. Сдалась только на восьмой день. – Трей тяжело сглатывает, вижу, как ему тяжело вспоминать произошедшее. – Не думал, что у нее был какой-то план. Она была весьма убедительна, и смогла провести не только меня, но и самого Бишопа. – Брат переводит взгляд на меня. – Ной, она непредсказуема и очень опасна. С ней надо держать ухо востро.

Недоверчиво смотрю на него. За идиота меня держит? Не нужна мне эта псевдозабота.

– Спасибо за совет, но я сам разберусь, как вести себя с ней. Можешь не стараться, я разгадал твой замысел. У тебя ничего не выйдет.

– Не понимаю, о чем ты.

– Она тебе не достанется! – грубо отрезаю, подавляя в себе желание пересесть подальше.

– О, не думаешь ли ты, что она достанется тебе? – насмешливо спрашивает он, чем выводит меня из себя.

Открываю было рот, чтобы в очередной раз ответить грубостью, но меня опережает Кейн, сидящий напротив. Вообще не думал, что он прислушивался к разговору.

– Вы это серьезно? Ведете себя как подростки. Это просто смешно. Может, не стоит устраивать разборки ради того, что не принадлежит вам обоим? Попробуйте спросить мнение самой Евы! – Кейн, как всегда, улыбается, а затем отворачивается.

Безусловно, он прав. Но что бы он ни говорил, даже если у меня нет шансов, Трею она не достанется. Отворачиваюсь от брата, чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор.

Вскоре вагоны останавливаются, и я незамедлительно ухожу в вертолет. Около получаса уходит на то, чтобы замаскировать транспорт, на котором мы приехали, сразу после этого взлетаем и возвращаемся в Штаб оппозиции.

Наконец-то вздыхаю свободно. Я сделал то, что хотел сделать больше двух месяцев.

Полет длится несколько часов, я по-прежнему держу Еву на руках. Судя по времени, которое мы провели в воздухе, лететь осталось не больше пятнадцати минут. Заходим на посадку, когда Ева шевелится, смотрю на ее лицо, по правде говоря, я делал это практически все время.

Девушка медленно открывает глаза и встречается со мной взглядом. По выражению ее лица совершенно невозможно что-то понять. Она слегка напрягается, но не отстраняется. Не нахожу ничего другого, как просто спросить:

– Злишься?

16. Снова здесь

Ева

Шум двигателя подсказывает, что меня куда-то везут. Несложно догадаться, куда. Снотворное больше не действует, но силы по-прежнему не вернулись. Всем телом чувствую невероятную слабость, хочется продолжать лежать так вечность. Понимаю, что кто-то обнимает меня и прижимает к себе. Моя голова покоится на твердой мужской груди, спину заботливо поддерживают чужие руки. Но мне не хочется отстраниться. Не помню, когда меня обнимали в последний раз.

Возможно, это было больше двух лет назад, когда мамы не стало, а Джош утешал меня, помогал справиться с горем. В последнее время чужие прикосновения не приносили ничего, кроме боли. Не считая, конечно, поддержки Трея. Сейчас другая ситуация. Меня просто могли положить на пол, а не держать неизвестно сколько времени на руках. И я, кажется, знаю, чьи это руки.

Медленно поднимаю веки, встречаясь взглядом с зелеными глазами Ноя. Он внимательно смотрит на меня, а затем тихо спрашивает:

– Злишься?

Прикрыв веки, продолжаю лежать в его объятиях. Сил мало, энергия практически на нуле. Почему я вообще проснулась? Обдумывая вопрос Ноя, прислушиваюсь к своим чувствам и эмоциям. Злюсь ли я? Определенно нет. Может, слегка разочарована, но не более. С одной стороны, понимаю, почему он это сделал. И скорее всего, поменяйся мы местами, я поступила бы точно так же. Не смогла бы отпустить его к врагам. А с другой стороны, стрелять в меня…

– Это было грубо, – наконец отвечаю, не открывая глаз.

– О чем ты? – Ной чуть крепче прижимает меня к себе, и я немного смещаюсь, почти уткнувшись носом ему в шею.

Вдыхаю чистый запах его кожи, чуть разбавленный мылом.

– Стрелять мне в грудь. Вот что было грубо, – наконец отвечаю, запрокинув голову и заглянув ему в глаза.

Злости не испытываю, в последнее время я привыкла полагаться на изменчивость судьбы. В какой-то мере так жить даже проще.

– Я пытался поговорить с тобой, помнишь? – Ной слегка хмурится, но продолжает смотреть прямо мне в глаза. – Что-то мне подсказывает, ты не пошла бы со мной просто так. Пришлось применять меры.

Со мной…

Не с нами… Что это может значить? Не знаю. Но спросить не решаюсь. Вместо этого подтверждаю его мысль.

– Ты прав. Не пошла бы. Есть другие люди, нужно помочь им…