Жокей в маске

Было без четверти восемь. В небольшом гостиничном номере, выходящем окнами на вокзал Сен-Лазар, лихорадочно одевалась молодая женщина. Волосы ее растрепались, лицо раскраснелось. Сидя в глубоком кресле и насвистывая какой-то модный мотивчик, молодой человек наблюдал за ее движениями. Ему доставляло искреннее удовольствие смотреть, как она окружает свое пленительное тело панцирем корсета и колоколом юбок.

Заметив его взгляд, Жоржетта покраснела и потупилась.

– Ты, наверное, меня презираешь, Макс, – тихо произнесла она. – Но я честная женщина!

– Бог с тобой, дорогая! – воскликнул молодой человек. – Что ты говоришь! Я вовсе не собираюсь тебя презирать! Напротив, я люблю тебя все больше! Какое счастье, что ты стала моей!

Жоржетта обняла Макса за шею и села к нему на колени.

– А ведь знаешь, милый, такое у меня в первый раз, – призналась она. – Клянусь, кроме мужа, у меня не было больше возлюбленных!

Макс недоверчиво усмехнулся:

– Ну, полно, дорогая. И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

– Как ты можешь так говорить! – воскликнула Жоржетта возмущенно.

– Однако, – спокойно продолжал Макс, – в тот день, когда я заметил тебя на скачках, ты ведь была не одна. Я отлично видел, как ты мило ворковала с высоким черноволосым господином с этакими пышными усами.

– Наверное, это муж…

Макс расхохотался:

– Право, смешно! Даже если бы ты мне полчаса назад не говорила, что твой муж терпеть не может скачки, я все равно бы не поверил, что он даже не проводил тебя потом домой!

Девушка густо покраснела. Потом вдруг поглядела любовнику прямо в глаза и задорно спросила:

– Ты что, никак ревнуешь?

Ответом ей был поцелуй. Потом молодой человек прошептал:

– Конечно, ревную! Ведь я люблю тебя. И так мало тебя знаю…

Он устроился поудобнее.

– Подумай сама – ведь ты для меня настоящая загадка. Твои глаза прекрасны, но по ним я не могу прочесть твоих мыслей. Глаза Сфинкса…

Жоржетта прыснула:

– Милое сравнение! Благодарю. Теперь у тебя есть свой маленький Сфинкс.

– Я счастлив, – нежно произнес Макс. – Ты мой маленький сладкий Сфинкс. Мне все время хочется покрывать тебя поцелуями…

Он снова сомкнул объятия. Жоржетта с трудом высвободилась.

– Я, должно быть, совсем сошла с ума, – сказала она, проведя рукой по лбу, и глаза ее потемнели.

Макс встал:

– Угрызения совести?

– Да какие уж там угрызения, – вздохнула девушка. – Что сделано, того не вернешь. Но вот время поджимает. Боюсь, что я вернусь домой слишком поздно.

Она поспешно закончила свой туалет и надела шляпку. Потом подошла к зеркалу и, критически взглянув на свое отражение, припудрила нос и подкрасила губы. Лицо ее снова скрылось под вуалью. Макс потянулся к ней, но Жоржетта решительно отстранилась.

– Нет-нет, – сказала она. – Довольно, мне пора. Я тороплюсь.

На лице молодого человека появилось выражение искреннего огорчения. Жоржетта протянула ему руку, затянутую в перчатку. Макс прикоснулся к ней губами.

– Когда мы увидимся снова? – спросил он.

Девушка на мгновение задумалась:

– Послезавтра, в пять. В зале ожидания на вокзале Сен-Лазар. Я буду возвращаться со скачек.

– Но почему бы нам не поехать на ипподром вместе?

Жоржетта решительно покачала головой:

– Нет, не нужно. Не стоит нам появляться вместе на людях. И прошу тебя – дай мне слово, что если мы где-нибудь увидимся, ты не подашь виду, что мы знакомы.

– К чему такие сложности? – недовольно пробурчал Макс.

Девушка не ответила. Она отодвинула занавеску и посмотрела на башенные часы. Те, как по команде, пробили восемь.

– Кошмар! – воскликнула Жоржетта. – Я чудовищно опаздываю!

Она быстро пошла к двери, но на пороге остановилась и повторила:

– Где бы ты меня ни встретил, Макс, помни – мы незнакомы. Прошу тебя! И не подходи ко мне на ипподроме.

И она закрыла за собой дверь.

Прошло уже добрых четверть часа после ее ухода, а Макс все сидел неподвижно в кресле, вдыхая аромат духов своей новой возлюбленной.

«Так кто же она все-таки? – думал он. – Какая-нибудь содержанка, из тех, что ложатся в постель с первым встречным? Непохоже… Ее мучит совесть. Может, она светская дама? Непонятно…»

– Как спалось, Жожо?

Продолжительный зевок и неразборчивое бормотание были ответом на этот вопрос.

Комната на пятом этаже выглядела весьма изящно. Окна выходили на улицу Батиньоль. В центре стояла внушительных размеров кровать. Один из лежащих на ней осторожно приподнял полог и тихо опустил ноги на пол, стараясь не разбудить соседку.

Это был уродливый, смешной человечек. Длинная ночная рубаха не могла скрыть округлого брюшка. Он протер большими волосатыми руками глаза, зевая, подошел к окну и отдернул занавески. Луч солнца упал на кровать, и из-под полога донеслось недовольное ворчание. Не обращая внимания, толстяк подошел к двери и крикнул:

– Анжела! Принесите газеты!

Получив газеты, он вернулся к кровати, улегся и зашелестел страницами. Прочтя колонку новостей, мужчина потянулся и пробормотал:

– Воскресенье… Можно валяться хоть до полудня. До чего здорово, что не надо тащиться в эту проклятую контору!

Женщина, лежащая рядом с ним, приоткрыла глаза и захныкала: