Жорж Милославский. Сохраняйте спокойствие!

— Да понятно, сказала же! Извини. И вообще, боишься — не надо тогда меня учить.

— Жанна дорогая, запомни — человек должен учиться всегда и везде, при любом удобном случае. Кто знает, что и когда может понадобиться из умений. Даже тебе.

— А я что, отказываюсь? Тем более, что может когда-нибудь подвалить роль в детективе или про войну. А тут я такая опытная вся из себя.

— Верно мыслишь. На экране, кстати, видно актера, который с оружием знаком. Он его иначе держит, по-другому им размахивает.

— Точно? — Жанна села на своего любимого конька. Теперь её пинками с нашего импровизированного стрельбища не выгонишь.

— Точно. Еще два раза снимаешь с предохранителя, взводишь и производишь спуск.

— Какой ты скучный.

— Зато живой. Молодец, а теперь правильная вкладка. Держи двумя руками вот так. Ноги чуть расставила, колени чуть согнула…

Эдак я дотемна провожусь с ней, но раз взялся, то надо учить, а не «дай разок шмальнуть». Худо-бедно процесс пошел, мы даже отстреляли с ней целый магазин.

— Жор, а тут что, патроны никогда не кончаются?

— В магазине пятнадцать патронов, как в двух милицейских.

— Ого! А зато и тяжеленный какой. Ты сам-то стрелять будешь?

— Сейчас ты отстреляешь еще магазин с десяти метров так, чтоб попадала по мишени, и закончим с пистолетом. А то скоро стемнеет. Мне из другого пострелять надо.

— О как, у нас целый арсенал? Я думала, ты в сумку набор для пикника сложил.

— И это тоже.

Второй магазин был расстрелян после того, как я набил первый. Не дело это, когда неожиданность поймает тебя со спущенными штанами. То есть если это понос, то ладно — без штанов даже удобнее, а все остальные варианты лучше разруливать в штанах. На удивление оторва вполне хорошо управляется с мощным пистолетом для больших мальчиков. Впрочем, тут большой импульс патрона гасится работой автоматики и весом — он на триста грамм тяжелее «Макарова» Это если без патронов взвешивать. А если брать заряженные, то разница в весе уже четыреста грамм — весьма ощутимая. Жанна с десяти метров уверенно стала попадать в квадратную фанерку размером полметра на полметра. Мало того, она даже не зажмуривалась при выстреле — для девушки это достижение, я считаю. С непривычки каждый второй норовит зажмуриться. В смысле защурить глаз до упора, а не помереть.

Ладушки, время итальянца прошло, ваше слово, товарищ Судаев!

— Ой, а что это? Ты из игрушечного автомата стрелять будешь? Дай посмотреть!

Мне не жалко, пусть смотрит. Девица сложного поведения лихо ухватилась за пистолетную рукоятку правой рукой, и тут же попыталась передернуть затвор левой. Не получилось, да и сложно это, когда никакой рукоятки затвора слева не наблюдается.

— Погоди, я в кино у немцев видела, у автомата затвор тут должен быть. — Она повертела «игрушку» в руках. — Фигня кака-то, Милославский! Ни разу не похоже! Сам сделал что ли?

— Не, купил.

— Ну и дурак. — Жанна подогнула ноги, как в плохом боевике, ухватилась левой рукой за пластмассовый имитатор магазина и закричала «Тыр-тыр-тыр!», водя стволом по кустам. «Магазин» решил, что не готов участвовать в таком постыдном фарсе и покинул горловину. — На, Жорж, сам стреляй из своего автомата.

— Давай, я попробую. Всё-таки мальчики не в пример лучше кричат «Та-да-да-да-да!» У нас это в крови.

На этих словах я подобрал с травы брошенный пенал и убрал его в сумку. А из сумки на свежий воздух показался затвор. Пара несложных движений, затвор стоит на своём месте. Еще одно — магазин с тихим щелчком зафиксирован в шахте, довольно глубокой. Это шикарный плюс автомату, у него нет той болезни, которая преследовала немецкий и английские пистолеты-пулеметы в войну. Наше оружие совершенно безнаказанно можно держать за магазин, никаких затыков при стрельбе от этого не грозит.

— Чем ты затвор передернул?

— Вот смотри, у него как у Калашникова ручка затвора справа, под правую руку. А держишь при этом за цевьё левой.

— Тридцать патронов как у Калаша?

— Тридцать пять. Но нет режима одиночного огня. Всё, дай мне его отстрелять.

Отсечки по два-три патрона уже получаются уверенно, хоть и не так, как у родного творения Михаила Калашникова. Но работать можно на короткой дистанции. С упором в плечо дак вообще шикарно — отдачу не замечаю в принципе, а увод ствола на короткой очереди и дистанции в двадцать метров несущественный. Вполне нормальные кучки. С двадцати метров. На пятидесяти уже похуже. Но хоть в круг мишени собираются, и то хорошо. Из таких машинок нет задачи прострелить руку или левое яичко. Их применяют в плотном огневом контакте, когда задач всего две — выжить самому и заземлить противника. Можно даже не смертельно на первом этапе. Что порадовало — саму мушку я не сбил при тюнинге.

— Какая интересная у тебя жизнь выходит, Жора!

— Так я не по течению плыву, а живу со смыслом.

— То есть любой так может?

— Любой. Надо просто поставить себе цель и добиваться её.

— Ага, только если у тебя нет ГэБэшных корочек…

— … То ты можешь пойти служить в Органы. Всего-то быть умным, смелым, с хорошей анкетой и хотеть защищать Родину.

— А ты прямо реально готов её защищать?