Жорж Милославский. Сохраняйте спокойствие!

— Да понятно. Просто иногда обидно: парни то под пули лезут, то сутками в лужах лежат. А зачем, для чего? Понятно, что Родину защищают. Но. Иногда прямо бесит, что ничего не знаешь. — Какой словоохотливый командир группы. Видать и в самом деле устал от непоняток. Или от бардака в стране.

— Жорж, а ты сказал про частную охранную фирму. Нет же таких.

— Уже есть. Без образования юридического лица. Как банда, но не банда. Наёмники фактически.

— И что, прямо вот так внаглую крутятся? И им ничего за это не будет?

— Всё под контролем. Готовность номер ноль. Мою квартиру вскрыли, сейчас дадут сигнал, что я где-то тут.

— Так они на тебя охотятся? А тот типок у них за подсадного?

— Не, он не с ними. Он вместо червяк на крючке. Ловят меня с братками, а тут вы. Засада на засаду. — Капитан Николаев, имя его я так не выяснил, кивал на каждую мою фразу. Небось, для рапорта запоминает.

— Умеют ваши сюжеты закручивать. И спасибо за информацию, мы ж понимаем, что ты не обязан был делиться.

— Умеют сюжеты закручивать наши. — Выделил интонацией последнее слово. — Одно дело делаем, парни. Если и вас начать подозревать в сливе, то зачем вообще тогда дергаться.

В это самое время в запертой и забаррикадированной квартире сидел кооператор Гуревич и молился. Что самое удивительное, не могущественному еврейскому богу, а молодому резкому полубандиту Милославскому. Больше надежды не было ни на кого. Мысль вызвать милицию, появившаяся в последний момент, оказалась нереализуема. Сразу после звонка на номер Милославского телефонная связь с миром прервалась. Может, он зря набрал ему второй раз? Однозначно зря! Снявший трубку человек хозяином квартиры быть не мог, акцент тому порукой. То есть мог, если бы нашел достаточно денег для покупки этой весьма красивой и дорогой жилплощади, но не прямо сейчас. Сейчас голос в квартире спортсмена выматерился и бросил трубку. А потом на лестничной клетке перерезали телефонные провода, ведущие в его квартиру.

Что делать? Попробовать сбежать? Жорж велел сидеть в ванной, вооружившись чем-нибудь. Чем? Топориком для разделки мяса, не лыжной же палкой! Ага, а звонить по телефону он не велел — второй звонок был ошибкой. Ладно, настанет утро. Как в песне пелось? Ночь пройдет, настанет утро ясное. Знаю, счастье нас с тобой ждет. Гуревича ждет счастье, а он сидит в туалете с топориком как идиот. Зато живой. Вот сейчас он выглянет в окно и увидит, что машина уехала, да? не выглянет, будет сидеть в ванной, даже писать станет в раковину, чтоб не выходить лишний раз. Надо доверять специалистам, сказано сидеть в ванной.

Поначалу деликатный, а потом достаточно громкий скрежет от входной двери донесся до его звука. Дверь хорошая, и тоже не без участия Жоржа. Гуревич, когда продавал первую квартиру Милославского разглядел и оценил его дверь. А потом сравнил со своей. Солидной, утепленной, обитой кожзаменителем снаружи и настоящей кожей изнутри, с бронзовыми ручками. Дорогая дверь -мечта домушника. Приглашение для того, кто идет в гости без наводки. Замки импортные — да кто будет с ними возиться, если захотят проникнуть в квартиру? Олег Петрович еще раз скатался посмотреть на бывшую дверь Милославского и сделал выводы. А потом дверь. Не сам, естественно, а с привлечением тех же аккуратных и рукастых людей, которые работали над дверью его клиента. Спасибо Жоре, дал номерок.

Сейчас, сидя в ванне, едва удержавшись, чтоб не открыть кран с водой, Гуревич слушал, как его дверь сражается с вероломным агрессором. Как не сдаётся, как побеждает. Да! Судя по крикам, дверь перешла к наступательным действиям! Какие-то хлопки в подъезде — дверь отстреливается? Ату их, дай жару, родимая! Я за тебя девятьсот рублей отстегнул! Мотоцикл можно было купить за такие бабки, а я тебя выбрал! Гуревич сейчас плохо соображал, мысль про так и не купленный мотоцикл на пару секунд овладела его сознанием. Может, еще купит, если выживет.

Победная трель дверного звонка ознаменовала собой полную и безоговорочную победу над… Стоп, а кто сказал, что мы победили? То есть да, дверь стоит непоколебима как стена. Тьфу ты, достали штампы. Так кто там названивает?

— Сова, открывай! Медведь пришел!

И Гуревич наконец-то поверил. Такое проорать мог только Милославский. Не связанный, не под дулом пистолета, несломленный Жорж Милославский, наглый циничный доморощенный юморист с чувством мании величия. Тот, кому не зря молился этой ночью мальчик Олег в своей ванне.

— Это точно вы, Жорж? Вы один?

— Я один, и я не Один! Открывай, старик! У твоих врагов случился форменный кирдык!

Вот теперь никаких сомнений — сомнительного таланта поэт Милославский собственной персоной. Несколько оборотов валиков замков, ригели втянулись в свои гнезда тихо, как сытые змеи. Тяжелая дверь открылась наружу — тоже по совету Милославского. А вот и сам начальник его службы безопасности стоит и улыбается, словно не произошло ничего ужасного.

— Привет, господин начальник! Разрешите доложить, супостат схвачен и вывезен в неизвестном направлении.

— Насовсем?