Жозеф Бальзамо. Том 1

— Графиню Беарнскую? — с удивлением переспросил король. — Я знаю только одну графиню Беарнскую, она, кажется, живет неподалеку от Вердена.

— Это она и есть, ей пришлось специально приехать сюда.

— Она вам поможет?

— И охотно!

— А когда?

— Завтра в одиннадцать утра она будет иметь честь получить здесь тайную аудиенцию у короля; одновременно, если это не будет слишком бестактно, она будет просить его величество назначить день, и вы его назначите, причем как можно скорее, не так ли, господин Француз?

Король деланно рассмеялся и поцеловал графине руку.

— Разумеется, разумеется, — проговорил он и вдруг переспросил: — Завтра в одиннадцать?

— Ну да, в час завтрака.

— Ничего не получится, друг мой.

— Как это не получится?

— Я не буду здесь завтракать, сегодня вечером я должен вернуться.

— Что такое? — почувствовав холодок в сердце, осведомилась г-жа Дюбарри. — Вы уезжаете, государь?

— Приходится, милая графиня: я назначил встречу Сартину, у нас крайне срочное дело.

— Как вам угодно, государь. Но, надеюсь, вы хотя бы поужинаете?

— Пожалуй… Да, поужинаю, что-то хочется есть.

— Вели накрывать, Шон, — попросила графиня сестру и сделала ей какой-то условный знак, о котором они явно договорились заранее.

Шон вышла.

Король заметил знак в зеркало и хотя не понял его смысла, но заподозрил подвох.

— Впрочем, нет, даже на ужин остаться не могу! — заявил он. — Мне необходимо сейчас же ехать. Я должен кое-что подписать, сегодня ведь суббота.

— Ну, что поделаешь. Я велю подавать лошадей.

— Хорошо, моя красавица.

— Шон!

Сестра вошла.

— Лошадей короля, — приказала графиня.

— Сейчас, — улыбнувшись, ответила Шон и снова вышла.

Через секунду из прихожей послышался ее голос:

— Лошадей короля!

33. КОРОЛЬ РАЗВЛЕКАЕТСЯ

Король был доволен: своим внезапным решением он наказал графиню за то, что она заставила себя ждать, и одновременно избавился от забот, связанных с представлением. Он направился к двери.

Возвратилась Шон.

— Ну что, вы видели моих слуг?

— Нет, государь, в прихожих слуг вашего величества нет.

Король сам подошел к двери и окликнул:

— Эй, служба!

Никто не ответил; в замке стояла тишина, не слышно было даже эха.

— Что за черт! Никто не поверит, что я — внук человека, сказавшего: «Мне чуть было не пришлось ждать!» — проговорил король, шагнул к окну и распахнул его.

Но на эспланаде было так же пусто, как и в прихожих: ни лошадей, ни скороходов, ни стражи. И только ночь являла взору и душе свое спокойствие и великолепие: в сиянии полной луны верхушки деревьев леса Шату колыхались, как взволнованное море, а миллионы ярких блесток плясали на поверхности Сены, которая, словно гигантская ленивая змея, извивалась на протяжении четырех-пяти лье между Буживалем и Мезоном.

И тут же соловей рассыпал свои чудные трели, какие можно услышать только в мае, как будто этих ликующих песен достойны только первые дни весны, которые спешат умчаться, не успев прийти.

Однако гармония природы не тронула Людовика XV — король был весьма прозаическим человеком, не склонным ни к мечтательности, ни к поэзии.

— Ну вот что, графиня, — с досадой проронил он, — умоляю вас, распорядитесь же наконец. Довольно шутить, какого черта!

— Государь, здесь распоряжаюсь не я, — отвечала графиня, очаровательно надувшись, что почти всегда достигало цели.

— Ну и не я, — возразил Людовик XV. — Сами видите, как меня тут слушаются.

— Стало быть, не вы и не я, государь.

— Кто же тогда? Быть может, вы, Шон?

— Я и повинуюсь-то с трудом, куда уж мне распоряжаться, — ответила молодая женщина из другого угла комнаты, где она сидела в кресле, составляя прекрасную пару своей сестре.

— Но кто же здесь все-таки хозяин?

— Как кто? Господин губернатор.

— Господин Самор?

— Ну да.

— Резонно. Позвоните-ка ему.

С очаровательной небрежностью графиня протянула руку к шелковому шнуру, на конце которого висела жемчужина, и позвонила.

Явно подученный заранее лакей вошел из прихожей в гостиную.

— Губернатора! — приказал король.

— Губернатор охраняет драгоценную жизнь вашего величества, — почтительно ответил слуга.

— Где он?

— В дозоре.

— В дозоре? — переспросил король.

— Вместе с четырьмя офицерами, — добавил лакей.

— Ну, точь-в-точь как господин Мальбрук[99]! — воскликнула графиня.

Король не смог сдержать улыбки.

— Это и впрямь забавно, — проговорил он, — но почему же нельзя запрячь лошадей?

— Государь, господин губернатор приказал запереть конюшни из опасения, как бы там не укрылись какие-нибудь злоумышленники.

— А где мои скороходы?

— В людской, государь.

— Что они делают?

— Спят.

— Как спят?

— По приказу.

— По чьему приказу?

— По приказу губернатора.

— А ворота? — осведомился король.

— Какие ворота, государь?

— Ворота замка.

— Заперты.

— Прекрасно, но ведь можно взять ключи.

— Государь, ключи висят у губернатора на поясе.

— Ничего не скажешь, в замке порядок. Образцовый порядок, черт возьми! — воскликнул король.

Увидев, что король прекратил расспросы, лакей удалился.

Графиня, откинувшись в кресле, покусывала лепестки розы, которые оттеняли ее коралловые губы.