Жребий

— Потому что я знаю город, а город — меня, как знал моего отца. Сегодня те, кто еще жив, прячутся по домам. Если постучишься ты, тебе не откроют. Если приду я, мало кто не отворит двери. Я знаю часть мест, где можно прятаться. Я знаю, куда алкашня ходит перепихнуться на Болота и куда ведут проселочные дороги. А ты — нет. Умеешь работать на токарном станке?

— Да.

Конечно же, Джимми был прав. Но Бен почувствовал себя виноватым из-за облегчения, какое испытал от того, что не нужно выходить наружу, к ним.

— Ладно. Давай, начинай. Уже первый час. Бен повернулся к токарному станку, потом помедлил.

— Если подождешь полчасика, дам тебе с собой полдюжины кольев.

Джимми после короткой паузы опустил глаза:

— Э-э.., я думаю, завтра.., завтра было бы…

— Лады, — сказал Бен. — Иди. Слушай, почему бы тебе не вернуться часам к трем? К тому времени в школе станет достаточно тихо, и мы сможем разузнать, что там.

— Хорошо.

Джимми вышел за пределы рабочей зоны Питри и двинулся к лестнице. Что-то — обрывок мысли или, может быть, наитие — заставило его обернуться. На другом конце подвала он увидел Бена, работавшего в ярком свете висящих аккуратным рядком ламп.

Что-то.., но оно пропало.

Джимми вернулся.

Бен вырубил станок и поглядел на товарища.

— Что-нибудь еще?

— Ага, — сказал Джимми. — Вертится на кончике языка, а дальше — никак.

Бен поднял брови.

— Я оглянулся с лестницы, увидел тебя, и что-то щелкнуло в голове. А теперь ушло.

— Важное?

— Не знаю. — Джимми бесцельно повозил ногами, ему хотелось, чтобы мысль вернулась — она была как-то связана с картиной, какую являл Бен, склоненный в свете ярких ламп над токарным станком, — но тщетно. Чем больше он думал об этом, тем дальше оно ускользало.

Джимми стал подниматься по лестнице, но еще раз задержался и оглянулся. Картина была мучительно знакомой, но не давалась. Он прошел через кухню, вышел из дома и направился к машине. Дождь уже не лил, а моросил.

37

Машина Роя Макдугалла стояла на подъезде к стоянке трейлера на Бенд-роуд. Увидев ее там в будний день, Джимми волей-неволей заподозрил самое худшее.

Они с Марком вылезли из бьюика. Джимми нес черную сумку. Они поднялись по ступенькам, и молодой человек нажал кнопку звонка, но тот не сработал. Джимми постучал. На стук никто не отозвался ни в вагончике Макдугаллов, ни у соседей, двадцатью ярдами ниже по дороге. Там на подъездной дороге тоже стояла машина.

Джимми попробовал аварийный выход. Заперто.

— В машине на заднем сиденье молоток, — сказал он.

Марк принес. Джимми разбил стекло аварийного выхода возле ручки, просунул руку внутрь и щелкнул задвижкой. Внутренняя дверь оказалась незаперта, и они вошли.

Мигом распознав запах, Джимми почувствовал, как сжимаются ноздри, пытаясь не впускать этот смрад, не такой сильный, как в подвале дома Марстена, но по сути столь же противный — запах гнили и мертвечины. Воняло сыростью и тухлятиной. Джимми обнаружил, что вспоминает, как в детстве во время весенних каникул отправился на велико с приятелями собирать вылезшие из-под растаявшего снега бутылки из-под пива и лимонада. В одной из бутылок (из-под апельсиновой шипучки) он увидел разложившийся трупик полевки, которая позарилась на сладкое и потом не сумела выбраться. Нечаянно нюхнув, Джимми сразу отвернулся и его стошнило. Здешняя вонь была такой же убойной — смесь тошнотворно-сладкого с тухло-кислым, которая бешено ферментировалась. Он почувствовал, что желудок подкатывает к горлу.

— Они где-то здесь, — сказал Марк.

Они методично взялись прочесывать дом — кухня, столовая, гостиная, обе спальни, — открывая по дороге шкафы. Джимми думал, что они что-нибудь найдут в гардеробе большой спальни, но там оказалась лишь кучка нестиранной одежды.

— Подвала нет? — спросил Марк.

— Нет, но, может быть, есть место, куда заползти. Они обошли фургон и увидели вделанную в дешевый цементный фундамент трейлера небольшую дверку, открывающуюся внутрь. На ней висел старый амбарный замок. Джимми сбил его пятью сильными ударами молотка, толкнул полулюк, тот открылся и на них накатила полновесная волна смрада.

— Они тут, — сказал Марк.

Заглянув внутрь, Джимми разглядел три пары ступней, напомнивших лежащие на поле битвы трупы. Одна пара ног была обута в рабочие башмаки, другая — в вязаные домашние тапочки, а третья пара поистине крохотных ножек — босая. «Семейный портрет, — мелькнула у Джимми сумасшедшая мысль. — „Читательский дайджест“, где же ты, когда ты нам нужен?» Его накрыла волна нереальности. «Дитенок, — подумал он. — Как же нам так обойтись с малышом?».

Пометив люк черным восковым карандашом, Джимми поднял сломанный замок.

— Пошли к следующей двери, — сказал он.

— Подождите, — сказал Марк. — Дайте, я вытащу одного наружу.

— Вытащишь?.. Зачем?

— Вдруг дневной свет их убьет, — объяснил мальчик. — И не придется делать это кольями. Это обнадежило Джимми.

— Ага, ладно. Которого?

— Только не малыша, — немедленно сказал Марк. — Дядьку. Поймаете его за ногу.

— Хорошо, — согласился Джимми. Во рту пересохло. Он сглотнул, и в горле пискнуло.