Жребий Флетча

— …Так что Младший решил доказать отцу и директорам, что он тоже не лыком шит и многое может сделать сам, без чьей-либо указки. Даже Уолтер, мой муж, удивлялся, сколь гладко шли переговоры. Все наши возражения, возникающие по ходу рассмотрения договора, принимались едва ли не мгновенно. Естественно, возникли подозрения и у некоторых профсоюзных лидеров, и они начали выяснять, что к чему. Вы не слышали об этом? Уолтер старался замять то дело. И, похоже, небезуспешно. Выяснилось, что Младший и президент профсоюза вместе вложили деньги в большой бар-ресторан. Младший внес за президента начальный взнос, а расплачиваться тот должен был из прибыли. То есть президент профсоюза не платил из своего кармана ни цента. Младший не видел в своих действиях ничего предосудительного, поскольку внес собственные деньги. Но ему быстро разъяснили, сколь он неправ. Вмешалась даже Национальная комиссия по трудовым отношениям. Пошли разговоры о том, что Младшего и президента профсоюза следует посадить в тюрьму. Из-за этого дела мы потеряли одну газету, в Балтиморе. В такой ситуации вопрос об уходе Уолтера на пенсию отпал сам собой. И потребовался не один год, чтобы все пришло в норму.

В голове Флетча вновь пронеслись слова Лидии: «Он, конечно, парень крепкий, весь в отца, во многом даже превосходит его, но…»

— Мы все имеем право на одну ошибку, — продолжила Лидия. — Да и вина тут не Младшего, а совета директоров, сомневавшегося в способностях Младшего. Он лишь хотел самоутвердиться. Вы понимаете, не так ли, Флетч? И я думаю, ваша помощь придется ему весьма кстати…

Вновь Лидия смотрела в пол, с поникшими под грузом проблем плечами.

— Миссис Марч, я думаю, нам следует вернуться к этому разговору через день-другой…

— Да, разумеется, — она поднялась и протянула ему руку. — Хотя более всего Младший нуждается в помощи именно сейчас.

— Согласен, — не стал спорить Флетч.

— А относительно сказанного вами… — Лидия все еще держала его руку. — Сегодня за обедом мы с Младшим говорили о вас. Он со мной согласился. И хочет, чтобы вы поработали в «Марч ньюспейперз». Надеюсь, что вы, если представится случай, обговорите все с ним более детально.

— Хорошо.

Она проводила Флетча до двери.

— Спасибо, что пришли, Флетч. Вы, полагаю, не сожалеете о том, что пропустили послеобеденный доклад Оскара Перлмана. Мне неприятно даже думать о всех этих людях, смеющихся над его глупыми шутками…

Глава 26

10:00 Р. М. ЖЕНЩИНЫ В ЖУРНАЛИСТИКЕ:

Признаемся, друзья — редкая статья готовится для печати девять месяцев.

Общая дискуссия.

Комната для шитья тетушки Салли Хендрикс.

С магнитофонной ленты.

Приемный блок 4

«Люкс» 9 (Элеанор Иглз)

— …Я уже собиралась лечь спать, — голос Элеанор Иглз.

— Я принес шампанское.

— Как мило с твоей стороны, Ролли, но уже поздно.

— С каких это пор десять часов — уже поздно? — спросил Ролли Уишэм. — Ты еще далеко не старушка, Элеанор.

— Нет, конечно, но я только в воскресенье вернулась из Пакистана.

— Правда? Я этого не знал.

— Вечерним самолетом.

— И как дела в Пакистане?

— Ужасно.

— Для тех краев это обычное состояние.

— Ролли, что ты хочешь?

— А что, по-твоему, я хочу? Когда мужчина приходит в десять часов с бутылкой шампанского…

— Весьма юный мужчина.

— Элеанор, дорогая, «Это Ролли Уишэм, с любовью…»

— Как забавно.

— Элеанор. Ты забыла Вену?

— Я не забыла, Ролли. Там было так хорошо.

— Шел дождь.

— Дождь иной раз возбуждает меня.

— Мне включить душ?

— Честно говоря, Ролли, я очень устала и расстроилась из-за Уолтера…

— Великий Уолтер Марч. Воспользовался тобой, как живцом. Тогда, в Албании. И не зря. Потом чего ты только ни делала для него.

— Прекрати так говорить, наглец.

— Как получилось, что весь мир населен наглецами? За исключением одного старого мерзавца, которого звали Уолтер Марч.

— Ладно, Ролли, я знаю, почему ты обижен на Марча. Из-за того, что он сделал с газетой твоего отца.

— Не обижен, Элеанор. Он убил моего отца. Понимаешь, убил? После чего и моей матери жизнь стала не в радость. Да и мне тоже. Так что слово «обида» в данном случае звучит, как оскорбление, Элеанор.

— Это случилось так давно, в Оклахоме…

— В Колорадо.

— И ты выражаешь мнение только одной стороны.

— Я располагаю фактами, Элеанор.

— Если у тебя есть факты, почему ты не обратился в суд? Не попытался опубликовать их?

— Тогда я был еще ребенком, Элеанор.

— А потом?

— Я их опубликую. Своевременно. Можешь мне поверить. Так я открываю шампанское?

— Нет.

— Перестань, Элеанор. Старый мерзавец мертв.

— Ты его убил, Ролли?

— Убил ли я Уолтера Марча?

— Именно об этом я и спрашиваю. Если ты хочешь со мной близости, у нас не должно быть тайн.

— Ты задала вопрос: убил ли я Уолтера Марча?

— Вопрос ты понял верно. Каким будет ответ?

— Ответ — возможно, — послышался хлопок, вылетела пробка, затем булькающие звуки: шампанское разливали по бокалам.

— Ну скажи, Ролли.