Жребий Флетча

— Ну что ж, утрем нос Фредди! — воскликнула Кристал, ожидая, пока техники в «Стар» наладят электронику.

— Кому? — переспросил Флетч.

— Этот материал поставит меня вровень с Фредди Эрбатнот.

— С кем?

— Фредди Эрбатнот, — рассеянно повторила Кристал. — Разве ты не знаком с ее статьями? Блестящая журналистка.

— Фредди?

— Ты не читал ее репортажей с судебного процесса над Пекуче? Из Аризоны? Тянут на Пулицеровскую премию. Невозможно оторваться. О, да, ты же только прилетел из Италии.

— Ты хочешь сказать, что Фредди…

— Что-то я тебя не понимаю, Флетч.

— Значит, Фредди Эрбатнот…

— Что, что?

— Фредди Эрбатнот… это Фредди Эрбатнот?

— А кто же она по-твоему? Пол Маккартни?

— О, мой Бог! — Флетч стукнул себя по лбу. — А мне и в голову не пришло раскрыть справочник на букву «Э».

Он уже переступил порог, когда Кристал позвала его: «Эй, Флетч». Он обернулся.

— Спасибо, Друг.

Глава 37

— Как мило с вашей стороны заглянуть ко мне. — Стучась в номер Фредди, Флетч обратил внимание, что его дверь приоткрыта.

Но Фредди, должно быть, уже уехала в аэропорт.

В номере Флетча поджидали Дон Джиббс и Роберт Энглехардт.

Джиббс изучал содержимое стенного шкафа. Энглехардт открыл чемодан с чудо-машиной и с интересом разглядывал ее.

— У меня нет времени на светскую беседу. Боюсь опоздать на самолет, — предупредил Флетч.

— Прекрасная машина, — оценил Энглехардт стоящий перед ним агрегат. — Вы эффективно использовали ее?

— Все зависит от того, что вы подразумеваете под термином «эффективно».

— Где пленки?

— Уехали.

Энглехардт повернулся к нему.

— Уехали?

— Дон, раз уж ты все равно у стенного шкафа, достань, пожалуйста, чемоданы.

— Уехали? — повторил Энглехардт.

— Вот-вот. В далекие края.

Флетч взял у Джиббса оба чемодана, поставил их на кровать, откинул крышки.

— Дон, передай мне, пожалуйста, костюм.

— Мистер Флетчер, мне кажется, вы чего-то не понимаете, — прорычал Энглехардт.

— Если и не понимаю, то это взаимно. А теперь брюки, Дон. Благодарю.

— Эти люди. В Италии, Фейбенс и Эггерз…

— Эггерз, Гордон, и Фейбенс, Ричард, — пояснил Флетч.

— Они не наши.

— Не ваши?

— Нет, — сквозь роговые очки Энглехардт сурово смотрел на Флетча.

— Это же надо. Не ваши!

— Они не являются агентами Центрального разведывательного управления. И, вообще, не работают в американских федеральных учреждениях. Они даже не граждане Соединенных Штатов.

— Ящик для грязного белья пуст, Дон?

— Мистер Флетчер, вы меня не слушаете.

— Эггерз, Гордон, и Фейбенс, Ричард, несомненно, бяки. Готов поспорить, их послали ко мне с другой стороны «железного занавеса».

— Потому-то мистер Джиббс и я прилетели в Хендрикс. Агенты иностранной державы направили вас сюда, чтобы получить сведения, которые позволят им шантажировать лучших американских журналистов.

— Это же надо!

— Как вы могли подумать, что Центральное разведывательное управление может быть замешано в подобной операции?

— Я пытался это проверить. Спрашивал вас.

— Мы никогда не говорили вам о своем участии. Я действительно посоветовал вам ни в чем им не перечить. Чтобы мы с Джиббсом, прилетев сюда, смогли разобраться на месте, что к чему.

— И как, разобрались? — спросил Флетч.

— Во всяком случае, прилагали к этому максимум усилий.

— Это я знаю, — Флетч снял тенниску. После рейда в лагерь Молинаро и обратно ему хотелось принять душ, но он не располагал свободным временем.

— Да где это видано, чтобы ЦРУ подслушивало постельные разговоры журналистов! — продолжал возмущаться Энглехардт.

В ванной Флетч побрызгал под мышками дезодорантом.

— Флетч, ты знал, что эти парни не работают в ЦРУ? — спросил Джиббс.

— Догадывался.

— Догадывался?

— Именно так.

— И что натолкнуло тебя на эту мысль?

— Сигара Фейбенса. Она ужасно воняла. Я сразу понял, что она румынская, албанская или болгарская. Фу! До сих пор помню эту вонищу. Я упоминал вам о ней. Можно купить американскую одежду. Приобрести американский акцент. А вот пристрастия курильщика остаются неизменными, — Флетч переложил чистые рубашки из комода в чемодан. — А потом, когда ко мне заглянул чиновник из департамента налогов и сборов, я понял, то ли вы что-то не согласовали, то ли согласовывать что-либо никто и не собирался. Ибо в такой момент не было нужды окончательно загонять меня в угол.

Он надел чистую рубашку.

— Если вы знали, или подозревали, что Эггерз и Фейбенс не агенты ЦРУ, почему вы отдали им пленки? — в упор спросил Энглехардт.

— Но я не отдавал.

— Вы же сказали, что они уехали.

— Пленки? Уехали.

— Но вы не отдали их Эггерзу и Фейбенсу?

— Вы принимаете меня за психа?

— Флетчер, — гнул свое Энглехардт, — нам нужны Эггерз и Фейбенс, а также эти пленки.

— Эггерза и Фейбенса можете забирать, — Флетч достал из ящика в столике у кровати их телеграмму и протянул Энглехардту. — Тут написано, что они будут дожидаться меня у регистрационной стойки ВОАС в Национальном аэропорту Вашингтона от половины восьмого до девяти. Удобное для вас время.

Порывшись в чемодане, Флетч вытащил галстук.

— Телеграмма указывает и на то, разумеется, если прочитать ее внимательно, что пленок я им не отдавал.

Энглехардт держал телеграмму в руке, но смотрел на Флетча.