Жребий No 241

Прости мою глупую память: я опять забыл, какой № я должен поставить на этом письме. Думается мне, что № 127-й; кажется после письма из Сретенска я не писал еще тебе, и потому опять прошу не думать о пропаже какого-нибудь письма, если №№ не сойдутся. Очень благодарен тебе, милая, за твои уведомления, рад за твое здоровье (я думаю, что твои головные боли, о которых я прочел в сегодняшнем письме, прошли) и желаю только душевного спокойствия.

Завтра я еду до Манчжурии в командировку; по возвращении оттуда сейчас же поеду опять до Байкала. Вероятно это будет моя последняя командировка, так как слухи о снятии нашего полка с охраны и отправлении его на Дальний Восток получают новые подкрепления. Вчера Наказной Атаман сообщил командиру нашего полка, что снова вошел с ходатайством об отправлении нас на Восток. Чего доброго наконец и мы этого действительно дождемся. Вот почему я до сих пор не поднимал свое ходатайство о переводе меня куда-нибудь дальше. Здесь, в Борзе, ничего нового нет; живем, как раньше, без развлечений и удовольствий. Теперь даже верхом стал ездить не каждый день.

Послал тебе, дорогая, случайный снимок, на котором волею судеб очутился и я. 14-го Авг. я отправлял в Читу больного брюшным тифом из нашего полкового лазарета и потому сидел на вокзале. Тут же были два наших офицера — Дронов (один из самых симпатичных офицеров полка), отправлявшийся на охоту, и Рейнвальд, занимавшийся истреблением водки на вокзале. В это время из России пришел поезд, военно-санитарный имени Импер. Мар. Федоровны. Сестра Альбрехта делала снимки и предложила снять и нас, что и было исполнено. Сегодня вместе с твоим письмом я получил эти снимки и посылаю свою карточку тебе. Особенно интересного ничего этот снимок не представляет, но может б. тебе до некоторой степени будет интересно получить эту карточку вместе с моим сердечным приветом и горячим поцелуем!

Сегодня получил письмо от Греты из Малаховки и от товарища по семинарии — Голубева. Думаю написать ответ и им.

Дня три тому назад получил я письмо от врача Акишина — товарища по Фатежскому уезду. Он тоже призван на военную службу, и теперь приходится очень опасаться за судьбу земской медицины в Фатежском уезде. Он сообщает очень неутешительные известия. Посылаю тебе его письмо — прочти сама. Акишин был самым деятельным врачом у нас в уезде, и с его уходом дело будет плохо. Состав Управы в Фатеже новый. Прежний председатель на избрании не попал даже в гласные. Все это хорошего не предвещает.