Жребий окаянный. Браслет

Сто пятьдесят верст до Александровской слободы, с которыми при хорошей езде, со сменой лошадей, можно было справиться за день, земское посольство одолело более чем за шестеро суток. Последнюю ночь этого длинного пути предпочли ночевать снова в поле, не доезжая лишь пяти верст до Александровской слободы, ибо представление и знакомство – мероприятие слишком серьезное для того, чтобы проводить его с бухты-барахты в неурочное время суток.

Посольский поезд двигался не торопясь, сообразуясь со скоростью самых медлительных. А самыми медлительными оказались волы, тянувшие клетки с дикими кошками.

Когда Валентин сказал Прозорову, что хочет приехать в слободу красиво, он еще сам не знал, что же скрывается за этим емким словом «красиво». Он лишь подразумевал, что должен появиться перед царем так, как никто еще не представал. Михайла Митряев должен не только сразу же завоевать его симпатию, но и поразить, вызвав искренний неутоляемый интерес к собственной персоне. И только после разговора с Прозоровым Валентин вместе со своими друзьями принялся думать на эту тему.

Идея предстоящего представления выкристаллизовалась сама собой, едва только друзья определились, с кем и с чем им придется иметь дело. Перед ними мальчишка тринадцати лет. Непростой, но все же мальчишка. Распущенный, развратный, слишком рано познавший вино и женские ласки, но все же мальчишка. К тому же как говорят, невежественный и необразованный. У Захарьиных он читать-писать с грехом пополам выучился – вот и все его образование. Поговаривают, что считать даже толком не умеет. Так чем же поразить такого мальчишку? Роскошью? Серебром и златом?

Нет, только не этим. Этого у него сейчас с избытком, так же как драгоценных каменьев, мехов, слоновой кости и священных реликвий. Говорят же знающие люди, что Захарьины из Суздаля не только всю царскую казну вывезли, но и в церквах, что было ценного, посдирали. Все это теперь хранится в Александровской слободе, пока в Москве новый кремль с царским дворцом строится. Так чем же все-таки сразить его наповал, чем вызвать интерес и доверие к себе?

«Геймбокс бы ему подарить с запасными аккумуляторами часов на двести и стрелялку средней степени ложности – и парень был бы мой безоговорочно. Романовых, сукиных детей, тут же на плаху, опричников просеять – выявить среди них рыбасоидов. Рыбасоидов ликвидировать, остальных, вручив им подарки за службу, распустить по домам. Вот вам и решение всех проблем. Жаль только, что нет у меня здесь ни компа, ни аккумуляторов, ни стрелялки, – с грустью подумал Валентин. – Хотя… Постой, постой…»

– Знаю! – прервал громким восклицанием всеобщее раздумье Силка. – Все пацаны охоту любят!

«Ах, позвольте с вами не согласиться, милейший», – только и успел подумать Валентин, как Силкину идею подхватил и развил дон Альба:

– Прекрасная мысль! Каррамба! Мы купим царю самых лучших охотничьих соколов! И конечно же коня для охоты! Для хорошей охоты нужен очень резвый, легконогий конь! А лучше кобылица! Я здесь, на торжище, видел подходящих! И… и… мы ему подарим боевого коня! Андалузского жеребца! Андалузцы в бою гораздо лучше русских лошадей! Настоящий андалузец не так высок, зато силен и мощен. И при этом быстр! И при всей своей мощи он, каррамба, красив! Не то что какой-нибудь вестфальский тяжеловес…

Неизвестно, сколько бы кабальеро длил свой панегирик андалузской породе, если бы его не перебил самым неучтивым образом скептик Ероха:

– А то у них там кобыл с жеребцами мало… И соколов этих самых… Да их там как грязи! Думайте, о чем говорите. Не кому-нибудь – царю подарок выбираем!

И вновь на мгновение воцарилась унылая тишина. На мгновение, потому что Валентин тут же влез со своим предложением, не дав всем снова впасть в тягостное раздумье.

– Да будет тебе, Ероха, – миролюбиво предложил он. – Надо же с чего-то начинать… Ну есть у него соколы и кони… Ничего, мы постараемся подарить лучших. Начнем собирать подарки, а там, глядишь, и придумается что-нибудь особенное. И соколов купим самых дорогих, и кобылу для охоты. Иван верно говорит, я тоже видел здесь подходящих, туркменской породы. И боевого коня купим. Можно было бы и доспех еще, но мы размеров не знаем. Зато купим ему мушкет. С резьбой, травлением, золочением и всякими такими делами. Чтоб не столько богато было, сколько красиво.

– А на приклад – накладки из моржовой кости с искусной резьбой, – добавил Сила.

– Тогда уже и пару пистолей к этому надо добавить, – предложил Ероха.

– Но имейте в виду, – заметил испанский кабальеро, – в оружии главное не красота, а…

– Тебе и оружие в руки, дон Альба, – подытожил Валентин. – Сам подберешь, пристреляешь, а уж потом мы на него украшения закажем. Но кроме этого мы ему подарим то, чего у него точно нет и быть не может.

– Чего?!

– Собак охотничьих.