Жребий Рилиана Кру

Мешок в руках Рилиана задрожал, и его удивленному взору предстал крючковатый клюв, продравший плотный материал. В то же мгновение он заметил трех преследователей, опять выследивших его. Раздались выстрелы; словно шершни, прожужжали пули, выпущенные из охотничьего ружья. Рилиан прибавил ходу и налетел на скалу, которую впопыхах не заметил. Перед глазами поплыл серый туман. От боли и жжения ручьями потекли слезы. Но близость врага вынудила его идти дальше. Спотыкаясь, он устремился вперед, сквозь туман, но в нем нарастала паника — куда более страшный враг, чем сам Миазм. При первой же возможности Рилиан остановился, закрыл глаза и, пытаясь успокоиться, глубоко вдохнул тяжелый лесной воздух. Когда он вновь открыл глаза, мир предстал перед ним в более отчетливом виде.

Теперь он заметил светящиеся листья кувшинок на черной глади лесного озерца; разросшиеся сорные травы, заглушившие берег водоема, — растения непрестанно колыхались, хотя воздух вокруг был неподвижен; заросли куманики, чьи липкие ветки гнулись под тяжестью бесчисленных трупиков насекомых. Рилиан проковылял туда, опустился на колени, потом лег на живот и пополз под кусты, волоча за собой мешок. Он полз, пока не достиг колючей темноты в самом центре зарослей, где и съежился в гнетущей тиши.

И почти сразу появились они, все пятеро. Подошли и остановились в двадцати футах от кустов куманики. Похоже, охотники были в замешательстве и какое-то время совещались при помощи жестов — языка Миазма, которым владели только члены Гильдии. Рилиан затаил дыхание. Если повезет, они скоро уйдут, чтобы продолжить поиски где-нибудь в другом месте.

«Повезет? А ты знаешь, что это такое?» И, как бы поддерживая внутренний голос пессимизма, в этот момент зашевелился мешок. Крючковатый клюв продырявил холстину, и показалась энергичная хохлатая голова. Золотистые глаза сверкали злобой. Рилиан протянул руку, чтобы втолкнуть голову в мешок, но птица впилась в нее, как змея. Клюв прорвал один из волдырей, и из него брызнула жидкость. Закусив губу, Кру промокнул это место шейным платком и еще раз попытался вернуть птицу на место. На этот раз ему удалось крепко схватить ее за холку, отчего упрямая тварь заверещала так пронзительно и резко, что звуки эти проникли сквозь шлемы сборщиков. Все пятеро стали пристально разглядывать заросли куманики.

Рилиану удалось все-таки засунуть голову птицы в мешок, но при этом он задел ветку, и кусты задрожали. Молчаливые наблюдатели пообщались между собой знаками и пошли вперед. На глазах отчаявшегося Рилиана они стали окружать заросли, в которых он сидел. Беглец в сердцах проклинал норовистую птицу. Ответ судьбы не заставил себя ждать: издавая скрипучие звуки, Уингбейн снова высунул голову. Дыра в мешке расползлась еще шире, из нее показалась уже верхняя часть туловища. Рилиан впихнул птицу обратно и, нечаянно задев узел, ослабил сеть. При этом его рука коснулась ощетинившихся перьев на груди птицы. Почувствовав столь непривычное прикосновение, Уингбейн стал злобно клеваться. Ужасный клюв успел дважды ударить Рилиана по пальцам, прежде чем он нашел конец сети и обмотал им голову и шею непокорного существа.

Теперь внимание Рилиана сосредоточилось на преследователях. Люди выстроились вокруг кустов, совсем близко от него. Один мужчина осторожно приблизился и, опустившись на корточки, стал пристально вглядываться в темные заросли. Вскоре он подал знак своим соратникам, и те подняли оружие. Рилиан понял, что его обнаружили. Отчаяние сделало его безрассудным. Не обращая внимания на куманику, раздирающую ему лицо и конечности, он выбежал из своего укрытия прямо на присевшего человека. Горожанин, по-видимому ни разу в своей жизни не охотившийся, оцепенел от неожиданности и только потом судорожно нажал на спуск. Испуг и неустойчивое положение не могли не сказаться на точности выстрела — несмотря на близкое расстояние, он промахнулся. Другие же, боясь задеть своего товарища, стрелять не стали, чем и не преминула воспользоваться их потенциальная жертва.

Обеими руками Кру крепко держал мешок, но ноги его были свободны, и он удачно ими воспользовался, для начала сильно толкнув зазевавшегося прямо в грудь. Нападение оказалось весьма действенным. Человек в неуклюжем костюме потерял равновесие и опрокинулся на спину. Его шлем с такой силой ударился о камень, что на ярком металле осталась вмятина. С минуту он лежал неподвижно на запутавшемся под ним кислородном шланге. Когда же он, шатаясь как пьяный, принял сидячее положение, то трубка отделилась, и из нее стал выходить кислород. Лицо за стеклянными щитками исказилось от ужаса. Руки в перчатках попытались перекрыть дыру.