Жребий викинга

— Конунг норманнов намерен построить на островке Коресос форт прибрежной стражи, а также пристань для своих судов, — гнусаво пробубнил полководец. — Из-под стен этого форта он мог бы совершать внезапные нападения на пиратские суда и контролировать значительную часть морского пути. В стенах этого форта, как он утверждает, викинги могли бы укрывать добытое у пиратов, прежде чем переправлять свои трофеи в Константинополь. Мало того, он намеревается построить несколько подобных фортов на близлежащих к Коресосу островах.

— Все это нам уже известно, — сухо заметил император. — Хочу выслушать ваше мнение, поскольку принц Гаральд просит разрешить ему немедленно начать строительство первого форта.

— Это позволит нам укрепить морские границы империи, ваше величество, — добавил конунг. — Гарнизоны этих фортов и суда стражи станут для пиратов божьими бичами.

— Наконец-то в этой морской империи кто-то начал заботиться об укреплении ее островных границ и безопасности торговых путей, — решительно проговорила императрица. — Хоть кто-то верит в будущий расцвет Византии, а не только предвещает ее гибель.

Судя по тому, как нервно — поерзывая всем туловищем и передергивая плечами — отреагировал на ее словесное вторжение стратег, оно оказалось очень своевременным.

— И все же я бы не советовал позволять норманнам устраивать на наших островах свои форты.

— Вы против создания таких фортов? — поинтересовался Михаил.

— Я против создания фортов, которые уже через год станут норманнскими, потому что рядом с ними вырастут норманнские селения. Почему во Франции появилось целое герцогство варягов — Нормандия? Потому что когда-то галлы позволили норманнам строить на своем северном побережье замки и прибрежные сторожевые форты. А теперь в Париже не видят большей угрозы, нежели та, которая исходит от мрачных нормандских замков и свирепых нормандских конунгов. А разве не норманны поработили коренное население Англии; не они почти напрочь истребили валлийцев Уэльса, а теперь еще и пытаются сломить сопротивление шотландцев? Не они ли захватили Исландию?

— Уж не хотите ли вы, досточтимый стратег, заподозрить принца Гаральда в том, что он прибыл сюда как завоеватель? — спросил Визарий, даже не взглянув при этом в сторону Зенония.

— Не имеет значения, с какой целью они сюда прибыли, — парировал Зеноний. — Важно, какую опасность они представляют.

— Так вот, я хочу напомнить вам, что эти люди прибыли сюда только потому, что, выполняя приказ императора, я уговорил их оставить гостеприимную Русь и службу у великого князя киевского Ярослава, чтобы помочь воинам Византии сохранить свою империю.

— Причем это не первый отряд норманнов, который прибывает к нам, — напомнила повелительница.

— Но никогда еще во главе отряда норманнов не стоял наследный принц, прибывший из страны, король которой уже погиб в бою, — резко отреагировал Зеноний. — Разве вам, гос-подин император, неизвестно, что принца Гаральда воины уже называют конунгом конунгов, то есть королем Норвегии? Впрочем, вам, повелительница, это известно, и вы уже даже предложили все норманнские отряды объединить под командованием Гаральда.

— Если в столь юные годы принца уже называют конунгом конунгов — это свидетельствует о его популярности и воинском таланте. Насколько мне известно, у таких суровых воинов, как норманны, добиться почитания непросто. — Каждое слово Зоя произносила вкрадчиво, сопровождая его лукавой коварной ухмылкой. — Так что вам, стратег, должно льстить, что морские границы Византии ревностно охраняет король норманнов, пусть пока еще и не коронованный. Или, может, у вас есть основания для каких-либо претензий к начальнику прибрежной стражи империи Гаральду?

— Претензий нет. Он сражается как истинный воин. Его норманны — тоже.

— Тогда что вас настораживает, Зеноний? — и голос императрицы неожиданно стал суровым и по-настоящему повелительным.

— Я уже объяснил, что именно меня настораживает в поведении конунга конунгов, — это свое «конунга конунгов» стратег произнес почти по слогам и с явной иронией. И только нордическое, истинно королевское спокойствие принца позволило ему не довести дело до конфликта. — Его стремление хозяйничать на византийских островах, как на прибрежных островах Норвегии. Мне понятно стремление этих северных людей сменить холодную и почти бесплодную землю своих предков на теплые, райские земли на берегах Греческого моря. Но пока я, прямой потомок эллинских царей, все еще являюсь стратегом Византии, я не позволю, чтобы они создавали свою «Новую Нормандию» на берегах священной Эллады.

Присутствие принца Гаральда стратега ничуть не смущало. Наоборот, высказав все это, он воинственно, вызывающе посмотрел на сидевшего слева от него норманна, давая понять, что здесь, на греческой земле, тот всего лишь наемник. Жалкий и бесправный, как и все остальные.