Жребий

— Вообще-то, — сказал Рамон, — такую встречу надо бы отметить по-другому. Предлагаю взять мотор и махнуть ко мне домой. У меня в холодильнике найдется кое-что покрепче.

Нетудыхин колебнулся. Но что-то его удержало, — может быть, даже рюкзак с удочками: таскать с собой по городу.

— Мы же одной бутылкой точно не обойдемся, — сказал он, улыбаясь. — Полу-чится лишка. Нет, Стас, у нас еще будет время. Я рад, что мы встретились. При случае мы это дело обязательно обмоем.

Не знал Тимофей Сергеевич, что своим отказом он зачеркивает более спокойный вариант ареста.

Допивали пиво.

— Может, еще по бокальчику опрокинем? — предложил Нетудыхин.

— Нет, не хочу. Что-то это пойло мешанкой отдает, — ответил Рамон.

— А я возьму. Тут при повторе дают вне очереди.

Он осушил бокал до дна и пошел к ларьку за вторым. Это уже совсем не было предусмотрено сценарием ареста. Здесь его люди ждут-не дождутся, а ему, видите ли, пивом захотелось побаловаться. Безобразие. И мою волю как автора он игнорировал: я для него, даю слово, планировал только один бокал. Ну что ж, придется подождать, раз так дело поворачивается. Пусть пьет, пьяндыга ненасытный. Может, это его последнее пиво на свободе…

Стоя на повтор, — впереди его был еще клиент — Нетудыхин заметил в отраже-нии витрины, как к Рамону подошел какой-то мужик и что-то ему сказал. Тимофей Сер-геевич подумал… Нет, не подумал, — в нем шевельнулось то тревожное чувство надви-гающейся беды, которое он испытывал накануне своего отъезда. Мельком шевельнулось, на какую-то долю секунды. Но Нетудыхин достаточно осознанно его зафиксировал. "Дурной признак — сразу же по приезду встретить на своем пути кагэбиста", — теперь уже вполне определенно подумал Тимофей Сергеевич.

Вместо одного бокала он прикупил еще и второй — для Рамона.

— Да на хрена ты взял эту муляку? — запротестовал Стас. — Я тебе предлагаю: берем мотор и покатили ко мне.

— Счас, — невозмутимо сказал Нетудыхин. — Еще по бокальчику возьмем и по-топим.

— Ты что, лопнуть надумал?

— Почему лопнуть?

Рамон попадал в совершенно непредвиденную ситуацию. Но чтобы как-то упро-стить ее, он взял принесенный бокал и стал с неохотой его осиливать, налегая больше на рыбу.

Постепенно пиво прикончили.

— Ну что, еще?

— Нет, все. Погнали.

— Что-то я тебя совсем не узнаю, Стас, — сказал Нетудыхин. — Это на тебя не похоже.

Они все же закруглились и медленно стали продвигаться через толчею к стоянке такси.

— Нет, Стас, не поеду я, — сказал Нетудыхин. — Отправлюсь я сейчас домой и занырну в холодную ванну. А потом бабахнусь спать.

Вышли к выездной дороге автовокзала и остановились. Неслышно подкатила к ним "Волга".

— Несерьезный ты совершенно, Тим, — сказал Рамон. Он открыл заднюю дверь машины и, держа Нетудыхина за локоть левой руки, предложил: — Садись.

Нетудыхин понял: "Арест!"

— Нет уж, я как-нибудь пешочком дотепаю до трамвая, — сказал он.

Но тут, словно из-под земли, справа возник еще некто. И жестко взял Нетудыхина за другую руку. Вдвоем они толкнули Тимофея Сергеевича на заднее сиденье: слетел на асфальт рюкзак, упали удочки. Рюкзак подняли и бросили на переднее сиденье, удочки остались на дороге.

Вся эта сцена происходила на глазах пассажиров и кучки таксистов, собравшихся на своей площадке на утренний треп.

— Удочки, сволочи! — заорал Нетудыхин во всю глотку. — Удочки заберите!

Кое-как разместили удочки в салоне. Сжимая его с двух сторон и держа за руки, выехали с автовокзала.

Сердце Нетудыхина стучало, как у заарканенного зверя. А тут еще справа, напар-ник Рамона, заламывал ему до боли кисть.

— Не ломай руку, падла! — сказал Нетудыхин. — Я тебе не тренировочный сна-ряд! — И вдруг разъяренно зарычал и грозно клацнул зубами ему прямо в лицо. Тот от испуга шарахнулся. — Не дави — откушу нос!

— Успокойся! — сказал Рамон.

— А ты молчи, собутыльничек! Никогда не предполагал, что ты меня будешь аре-стовывать.

Мусора они были для него поганые. Мусора, а не блюстители безопасности рос-сийской. И в нем заработал тот агрессивный пацан, которым он был в пятидесятые годы.

Ехали по центральной улице города. В голове Тимофея Сергеевича мучительно пульсировал один вопрос: "За что?" Просто так ведь эти молодцы не берут. Значит, предъявят обвинение. Неужели рукописи каким-то образом попали к ним?

По ходу движения машины он понял, что его везут в управление КГБ. Он знал эту сумрачную хату, замкнутую в каре. Иногда ему случалось проходить мимо нее. Глядя на зарешеченные окна, он с удивлением спрашивал себя, чем могут люди заниматься в та-ком большом здании? А ведь они чем-то там занимались конкретно. И этот факт всегда его поражал: это же надо, сколько в стране еще ненадежных граждан, что приходится государству содержать целую армию надсмотрщиков за ними. Но это была только види-мая часть айсберга…

У дежурного на центральном входе почему-то не оказалось на имя Нетудыхина пропуска. Прокол. Пришлось тому, которому Тимофей Сергеевич грозился откусить нос, бежать наверх.

В большом полукруглом вестибюле с бюстом Дзержинского и дежурным, читав-шим газету, они остались с Рамоном наедине.