Жрец смерти

В просторной палате, где лежал Аркадий Аркадьевич, царил полумрак. Шторы были задернуты, телевизор выключен. Пациент возлежал на большой кровати – и вдруг я вспомнила, что в последний раз тоже видела его больным, на кровати. Прошло чуть больше полугода, но казалось, будто миновала вечность. Потому что Аркадий Аркадьевич осунулся, постарел, как-то скукожился. Мне даже было его жаль. Но только отчасти. Ведь пока он жил, я не могла чувствовать себя в безопасности.

Аркадий Аркадьевич, казалось, спал. Однако мне подумалось, что он за мной наблюдает, притворяясь спящим. Поставив поднос, на котором стоял пластмассовый стаканчик с разноцветными таблетками, на стол, я взяла в руки подушку, лежавшую на софе. И подошла с ней к кровати. Вот он, тот человек, который сделал из меня убийцу…

Хотя я была несправедлива к нему – убийцей я стала намного раньше встречи с ним. Однако он выпустил джинна из бутылки и сподвиг меня на то, чтобы лишение жизни других людей стало моей профессией.

Да, в этом был виноват он. И только он. Или все-таки я сама? Подушка в моих руках вдруг показалась ужасно тяжелой, словно налитой свинцом. Оставалось только одно – положить ее на лицо Аркадия Аркадьевича и посильнее надавить. Выждать для верности две минуты, а потом убрать. И все.

Я собралась с силами, поднесла подушку к лицу профессора, а тот вдруг поднял веки и уставился на меня своими бирюзовыми глазами.

– Ты пришла… Я так тебя ждал. Я знал, что ты жива, – произнес он тихим голосом.

Я, содрогнувшись, сделала шаг назад. Как такое может быть? Как он узнал меня?

Профессор, чуть приподнявшись, забормотал:

– Зина, Зиночка… Я ведь не хотел, не хотел, чтобы все так закончилось…

Тут я поняла – больной принял меня за свою покойную дочь. Но ведь я ничуточки на нее не похожа! Или он принимал желаемое за действительное? Или…

В мою голову закралось подозрение: неужели этот гениальный стратег, этот человек-компьютер, этот бездушный шахматист сошел с ума?

Но тут взгляд Аркадия Аркадьевича прояснился, и он, откинувшись на подушки, прошептал:

– Нет, я ошибся. Вы снова пришли надоедать мне витаминами. Оставьте меня в покое! С учетом тех денег, которые я плачу, вы должны беспрекословно выполнять мои требования.

Я проникла в клинику, чтобы убить его. Потому что не осталось больше никого, кто бы мог сделать это вместо меня. Но могла ли я поднять руку на жалкого, больного человека? Ведь он и так много перенес, едва не умер…

– Извините, – произнесла я и, швырнув подушку на софу, развернулась, направилась к выходу. Больше мне нечего было делать в клинике. Профессор сам себя покарал, получил то, о чем мечтал, – деньги, власть, влияние. Но лишился того, что любил. Заплатил свою цену. И пусть он еще жив. На больничной койке сейчас не человек, а мумия.

– Это вы? – раздался мне вдогонку слабый голос. – Ну конечно, это вы.

Аркадий Аркадьевич снова принял меня за свою дочь! Да, дела плохи, наверняка очень скоро он окажется в психиатрической клинике. И уже никогда ее не покинет.

– Значит, вы не погибли. А у меня были сомнения относительно вашей смерти… Ведь такой профессионал, как вы, никогда бы не пошел на подобную глупость – на штурм поместья Борисенко. Теперь я понимаю – вам нужен был предлог, чтобы за вами погнались. Чтобы автомобиль, в котором вы якобы находились, взлетел на воздух.

С бьющимся сердцем я обернулась и увидела ясный взгляд профессора, его ехидную улыбку. Нет, никакой он не сумасшедший. И не старый, больной человек. А, как и прежде, всем даст фору. Потому что он узнал меня!

– Знаете, что вас выдало? – спросил Аркадий Аркадьевич. Я облизнула губы. Ситуация была критическая. С ним-то я справлюсь, а вот с его людьми? Дело, опять же, всего лишь в их количестве. А здесь, в санатории, бодигардов много.

– Нет, не голос, – продолжал профессор. – Ведь голос вы умеете менять мастерски. И не внешность – тут тоже не придерешься. Ваша походка… Не то чтобы она у вас индивидуальная, но медсестры так не ходят. Слишком вы похожи на крадущуюся кошку. Ну, или на профессиональную убийцу. А такую я знал лишь одну – вас.

Я приблизилась к Аркадию Аркадьевичу и, дрожа, взглянула на него.

– Значит, я не ошибся, – сказал тот тихо. – Вы – мой лучший проект. И вы – все, что у меня осталось. Потому что я потерял все, одновременно заполучив то, к чему все время стремился.

А затем его лицо искривилось, и профессор прошипел:

– Это ведь ваша работа? Я имею в виду гибель Зины и прочие несчастья, что последовали за ней?

– Не моя, а ваша! – ответила я. – Помните, когда я пришла к вам после покушения на вас, устроенного Борисенко, вы сказали, что я должна исполнить последний заказ, после чего получу свободу? Неужели вы намеревались сдержать свое слово?

Аркадий Аркадьевич вздрогнул.

– Конечно же, нет. Я сказал вам, что дело станет последним, и оно бы стало таковым – после исполнения заказа вас бы отправили в расход. Потому что вы стали уж слишком независимой!