Жрецы

- Перетащите пифосы - возьму! - поспешил заверить он братьев (в этом уже не было никакого сомнения).

- Тогда - по рукам, - кивнул тот, что стоял справа. - Эй, вы, крикнул он грузчикам, - а ну-ка, тащите сюда во-он те доски! Они вроде покрепче будут... Давайте, бездельники, пошевеливайтесь!

У пристани уже начала собираться толпа настоящих бездельников, намеревавшихся поглазеть на любопытное зрелище. От Лихаса с Иолаем не укрылось, что один человек в добротной, но запыленной одежде отошел чуть в сторону и с ложным безразличием поглядывал то на устанавливавших дополнительные сходни братьев, то на сгрудившихся зевак.

- Ты его знаешь? - Лихас указал Иолаю на этого странного зрителя.

Иолай только плечами пожал.

Наконец новоявленные работники установили сходни, как считали нужным, и немного попрыгали на них, проверяя крепость.

- Вы б лучше с пифосами на плечах прыгали, - ехидно посоветовали из толпы.

- Угу, - согласно буркнули братья и двинулись к подводе.

Собравшиеся на берегу злорадно заулыбались, предвкушая потеху.

И как в воду глядели! - братья попытались приподнять один из пифосов, берясь то за боковые ручки, то обхватывая поперек; потом сокрушенно покачали головами и, вцепившись в борт, медленно поволокли груженую подводу ближе к сходням.

Вокруг засвистели, заулюлюкали; "Во-во, как раз ослиная работа!" бросил кто-то из первых рядов и едва успел отскочить, потому что колесо подводы уже собиралось переехать его ногу; у самых сходен подвода накренилась, попав в выбоину, ближайший пифос поехал к краю под гогот зевак и вой несчастного купца...

Один из братьев подставил мозолистую ладонь под днище посудины, другой рукой ухватился за ручку и пошел себе по сходням, прижимая пифос к заросшей шерстью груди.

- Хорошее вино взбалтывать нельзя, - мимоходом пояснил он купцу, застывшему с открытым ртом. - Осадок... и Дионис обижается.

И, дойдя до середины мостков, дважды подпрыгнул, на удивление мягко приземляясь.

Дерево заскрипело, но выдержало; купец-хозяин заскрипел, но выдержал - и вскоре первый пифос уже стоял на палубе.

А по сходням к тому времени неспешно поднимался второй брат - правда, в отличие от первого, держа пифос на плече, как рабыни носят кувшины с водой.

Купец потрясенно следил за происходящим, беззвучно шлепая отвислыми губами, словно вытащенная из воды рыба.

- Зевс-Бротолойгос, пошли мне таких работничков! - пробормотал наконец толстяк. - Ну что тебе стоит, Великий?

- Размечтался! - пропел у него за спиной мальчишеский голос. - Тебя, случаем, не Эврисфеем зовут?

- Нет, - машинально ответил купец, и, повернувшись, обнаружил совсем рядом нахального прыщавого юнца, который осклабился прямо ему в лицо щербатой ухмылкой.

- Ты еще кто такой?! - набросился было на юного наглеца пришедший в себя купец, но осекся, вспомнив, чье имя только что назвал мальчишка. А также вспомнив, какой "работничек" двенадцать лет служил микенскому ванакту Эврисфею.

Багровую физиономию толстяка словно мукой присыпало, но никто из толпы не обратил на это внимания.

- Да ведь они на Эвбею вместе с женихами собрались! - выкрикнул какой-то остряк. - К Иоле свататься! А в мишень вместо стрел будут пифосы швырять! Враз Эврита-лучника обшвыряют!

- Это мысль, - отозвался, не дойдя до сходен, один из атлетов. - Тем более, в такую цель, как твоя задница, даже пифосом не промахнешься!

И качнул ношу, явно собираясь проверить, что крепче: пифос или голова этого пустозвона.

Толпа шарахнулась, купец зажмурился, мысленно взывая ко всем богам разом - на голову остряка ему было плевать, но вино, драгоценное вино!.. и тут знакомый мальчишеский голос посоветовал:

- Ты б поостыл, Алкид... неровен час, сорвется рука, а я-то рядом стою!

- Я не Алкид, я Ификл, - буркнул атлет через плечо и сгрузил последний пифос на палубу. - Вечно ты, Лихас, лезешь!.. я их только пугнуть хотел...

- Врешь, небось, - уверенно заявил Лихас, и купец опасливо разлепил веки. - И что Ификл, и про "пугнуть", и про то, что я вечно лезу.

- По шее хочешь? - осведомился работник и вновь взялся за пифос.

- Не-а! - Лихас поспешно отпрыгнул назад. - Вот теперь верю, что ты Ификл. Алкид - тот никогда мне по шее дать не грозился!

- А сразу давал! - хором закончили подошедшие Иолай и второй работник.

Лихас обиделся и замолчал.

...Когда поклажа из колесницы Иолая была перенесена на борт, корабль наконец отчалил, а четверо пассажиров удобно устроились на корме - рядом с рулевым веслом и глухим к чужим разговорам кормщиком - Иолай в упор посмотрел на братьев, у которых из личного имущества оставалось по ясеневой дубине и тяжелому луку на брата, а про остальное лучше было и не вспоминать.

- Опять по дороге все спустили, оболтусы? - строго спросил он.

Близнецы одновременно, как по команде, уставились в дощатый настил палубы; потом, не выдержав натянутого молчания, перевели взгляд на голые блестящие торсы гребцов, словно надеясь высмотреть ответ на заданный вопрос.

- Вино, бабы? - Иолай был неумолим. - Подвиги?