Жрица

А она и сама не может понять, чему сейчас сказала «нет». Чего она хочет на самом деле?

Прежде всего, чтобы прошло и схлынуло вожделение – чужое, навязанное питьем жриц. Она не хочет быть рядом с ним – лучшим, что случалось в ее жизни, – такой. Она хочет чего-то другого. Чего-то большего. Чего-то, что не знает, как и назвать.

– Люби меня так, как ты хотел бы любить… – хрипло шепчет она в туман…

Она летит… Над бескрайними изумрудными полями, пропитываясь ароматом цветов. Над морем, купаясь в соленых брызгах. Она разбивается о скалы, обнимая их… Она – ветер. Она бесплотна, свободна и легка. Она – чистый восторг. Беспричинная радость переполняет ее. Он рядом. Он с ней. Он в ней и вокруг нее – такой же ветер, как и она. Нет, не такой же – другой. Сильный и прекрасный. И она не очень понимает – где заканчивается она и начинается он. И это наполняет ее еще большим упоением…

Кара открыла глаза.

– Спасибо… – шепчет она, и туман касается ее губ.

Она обнимает его в темноте, он обнимает ее и гладит по волосам. Если ты не можешь быть ветром, это тоже неплохо. У них еще есть время…

Он прекрасен. Он не чудовище и не Зверь, но тогда почему?..

– Расскажи, что происходит… Зачем этот ритуал? Он тебе не нравится, я же вижу…

Она не уверена, что произнесла это вслух. Чтобы говорить с ним, не нужны слова. И он отвечает – так же, без слов.

Она видит картины, которые сменяются одна другой и понимает, что они откуда-то из далекого прошлого. Прекрасная дева, чистая, как горный снег, спускается в подземелье, чтобы вести беседы. В ее глазах – свет, и радость, и желание делать этот мир лучше.

И он ведет с нею долгие беседы, то ли учит ее чему-то, то ли учится сам. И она возвращается в мир одаренная силой жрицы, чтобы делать этот мир лучше. Целый год. А через год на смену приходит другая, такая же чистая и исполненная света и желания творить добро.

Интересно, что становится с предыдущей? – задумывается Кара и тут же получает ответ.

Бремя власти слишком тяжело, никто не заслуживает участи нести его всю жизнь.

А перед глазами проплывает картина: та же девушка, но уже в объятиях мужа и в окружении детей.

Кара поражается, насколько хорош был замысел. Но остается еще столько вопросов.

Почему же чудовище не делилось своей силой с мужчинами?

Ну это просто. Мужчины стремятся воевать. Хочешь, чтобы в мире был мир, надо отдать мир женщинам.

Кара вспоминает Ванду, Лидию, да и себя саму… Нет, с этим утверждением она, пожалуй, не согласится.

Но он и не требует согласия. Казалось, он с удовольствием и даже какой-то жадностью прислушивается к каждой ее мысли, к каждому ее чувству… Еще бы! Годы одиночества!

А что случилось потом? Почему все сломалось? И снова ответ, который просто возникает в ее голове, минуя слова.

Однажды дева, что спустилась в подземелье, оказалась нечиста: ни помыслами, ни намерениями. Она была пропитана страхом. Из всех судеб мира ее волновала лишь ее собственная. Она ушла без дара жрицы.

А потом эта история стала повторяться и повторяться.

Они приходили отуманенные страстью и похотью, и ему ничего не оставалось, как возвращать им то, что они излучали. Когда похоть отступала, на ее место приходил чудовищный, нечеловеческий страх. И его тоже приходилось возвращать и оправдывать. Грустно. Ему грустно и больно от этого.

И ты их убивал? – еще один вопрос. Но она понимает, что не ждет ответа. Даже если он скажет «да», она не поверит. Он не может. Он не такой.

Она чувствует его замешательство, непонимание, смущение, а потом ответ:

Смерти нет.

«Смерти нет!»

Кара грустно усмехается. Когда ты бесплотный дух, летающий по бескрайним просторам, может, ее и нет, но если ты заключен в человеческое тело, пусть даже юное и прекрасное, то смерть вполне реальна… И все-таки его ответ ее успокоил. После того невероятно прекрасного полета, ей было бы больно узнать, что он мог хладнокровно убивать. Только не он.

Она продолжает нежиться в его объятиях. Его объятия – лучшее место в мире. В том, в этом и любом другом.

– Покажи мне себя! – говорит он. Или не говорит – но она сжимается от страха…

То ли просьба, то ли приказ. И она сжимается от страха. Она понимает, чего он хочет: заглянуть в самую глубину ее души, увидеть тайные помыслы, узнать то, в чем она не признается никому, а может, даже и самой себе.

Только она знает что-то, что хранится на дне ее черной души. Она готова показать это кому угодно, только не ему. Он оттолкнет ее, когда увидит. Она не переживет этот вздох разочарования.

– Ну же!

Звучит требовательно.

И она отступает, раскрывается зажмурившись. И вот он перебирает всю ее жизнь, поступок за поступком, мысль за мыслью.

Презрение к воспитанницам – таким же заложницам обстоятельств, как и она, несчастным, насмерть перепуганным.

Попытка походя, любопытства ради украсть душу у той единственной, что хотела ей помочь.

Предательство, злоба, гордыня.

Кара с ужасом ждет, когда он отшатнется, отвернется он нее – такой.