Жрица Итфат

Сине-зеленая дива тем временем продолжала свое дефиле вокруг прижимающихся и качающихся пар, которые двигались в ритме откровенной блюзовой композиции. Вдруг дива банально споткнулась и как-то неловко подкосила ногу на каблуке. В ее платье что-то треснуло, и бант отвалился. Подавшись назад, она запуталась каблуками в лентах и грохнулась на пол, задрав ноги кверху. Весь торжественный пафос действа мгновенно улетучился. Актеры на сцене замерли в растерянности, а режиссер пришел в ярость.

Матильда же прыгала, хлопала в ладоши и хохотала так, как никогда еще наверно. Итфат, с напускной серьезностью, но еле сдерживая смех, сказала ей:

– Эх, Тили-Тили! Нехорошо так поступать. И не стыдно тебе?

– Ну вот ни капельки не стыдно! – кричала довольная Матильда. – Я же обещала, что эта красуля у меня попляшет! Мой бантик при мне! При мне мой бантик! – приговаривала она, продолжая кружиться и скакать.

– Ну ладно-ладно, Тили, хватит уже! Смотри, твой Виктор совсем разбушевался.

Режиссер метался по сцене, размахивая руками, и кричал:

– Пошли вон, дураки! Все пошли вон!

Труппа разбежалась, кто куда, а Виктор уселся на край сцены, обхватив голову, и застонал:

– Где ты, моя Тиличка, моя ляля!

Матильда, заслышав эти слова, от смеха снова перешла к плачу и рыданьям.

– Ну что мне с тобой делать, горе ты мое, радость ты моя, – сказала Итфат. – Вот видишь, о тебе помнят, по тебе тоскуют.

Картина театра постепенно растаяла, а зеркало вернулось к своей обычной морской заставке. Подруги сели на песок, обнявшись, и задумались каждая о своем.

ВТОРОЕ ИМЯ

– Ну что, Тили, ты немножечко приуныла? – спросила Итфат.

– Не немножечко. Множечко, – ответила Матильда. – Так странно и ужасно, мой мир так близко, стоит руку протянуть, а не можешь. Теперь там все не со мной и без меня.

– Не грусти. Я же тебе обещала, что мы вернемся?

– Фати, Фатичка, я очень, очень хочу тебе верить, но что ты можешь, если сама едва помнишь, как обращаться с этой реальностью?

– Не забывай, я все-таки жрица, а жрицы не теряют свой дар просто так и безвозвратно. И у тебя тоже кое-что есть.

– Мой бантик?

– Бантик лишь помог тебе почувствовать то, что у тебя всегда было с тобой. Некий рычажочек, движочек за спиной, которым ты можешь двигать реальность.

– Да, но мы пока толком не понимаем, что это такое. Мне и удалось всего-то шлепнуть ту девицу, да и то с той стороны зеркала. А вот на ту сторону рычажочек-движочек пройти не дает.

– Не только это у тебя имеется, – сказала Итфат. – Я еще не знаю, что в тебе есть, но есть точно. Ты и сама заявила, что ты особенная.

– Когда это? – спросила Матильда.

– Разве забыла, ту девочку, с молочным супчиком?

– А, ну, детская бравада…

– Нет, не просто бравада. Ты особенная, так и есть. Вот скажи мне, что ты видишь? Как ты сейчас видишь реальность?

– Ой, Фати, я вижу, что мы рыбки в аквариуме, а за стеклом открытое море, в которое нам никак не перебраться.

– Нет, здесь не аквариум. Море и с той стороны, и с этой, одинаковое, понимаешь?

– Как это одинаковое?

– Не могу объяснить, просто знаю, что и там, и здесь, одинаково. В каком-то зеркальном смысле. А нам требуется отразиться наоборот.

– Ты, как обычно, говоришь загадками, Фати.

– Мне надо кое-что вспомнить.

– А нельзя ли об этом спросить, ну, у того, которого ты называла Преддверием?

– Давай попробуем. Преддверие, где ты? – воскликнула Итфат. – Ты здесь?

В тот же миг поднялся ветер, который будто веял со всех сторон.

– Я везде и повсюду, везде и повсюду… – отозвался чей-то шепот.

– Скажи, как нам пробраться сквозь зеркало? – спросила жрица.

– Вспомни свое имя, жрица-жрица! – ответило Преддверие.

– Но ты же само сказало, как меня зовут! Разве я не Итфат?

– Вспомни свое второе имя, и постепенно Знание вернется к тебе!

– Постепенно…? – только и успела вымолвить Итфат, но ветер внезапно стих, и шепот больше не откликался, как ни старались подруги его призвать.

– Немногословный у тебя советник, – заметила Матильда.

– Да, разъяснений от него не дождешься, – сказала Итфат, – но за его словами всегда что-то кроется, что-то важное.

– А что означает второе имя? Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Нет, понятия не имею. Знаю только, что имя Итфат мне показалось как бы моим, и не моим в то же время.

– Ну вот, опять сплошные загадки.

– Придется как-то самим выкручиваться. Но видишь, если Преддверие что-то пообещало, значит, есть надежда.

– Фати, нам теперь самое время взглянуть на твою реальность, может там что-нибудь прояснится, – предложила Матильда.

– Да, надо-надо.

– Тогда начинай, скорей-скорей!

Жрица сосредоточилась и устремила пристальный взгляд в сторону зеркала. Глаза ее, казалось, смотрели в никуда, зато на лице проявились демонические черты, выдававшие незаурядную и сильную натуру, скрывавшуюся под хрупкой внешностью.