Жрица моря

Они рассказали мне, что происшедшее для них было не меньшим ударом, чем для меня. Морган всегда говорила, что, когда придет время, она уйдет именно таким образом, но они и не подозревали о том, что время уже подошло, пока однажды утром не обнаружили записку на кухонном столе. Я спросил Третоуэна, как он считает: бросилась ли она с утеса или замуровала себя в пещере. Третоуэн заявил, что не имеет ни малейшего представления. Я хотел, чтобы он взобрался на холм и посмотрел, не видно ли на скальной тропинке электрической батареи и проводов, но Трет ответил, что их там совершенно точно нет: ведь если бы Морган подорвала заряд изнутри, то они остались бы с нею; если же она проделала это снаружи, то ей ничего не мешало извлечь провода из-под обломков и забрать с собой. Так что вряд ли мы поступили бы мудро, взбираясь по скалистой тропе и рискуя собственной жизнью под этим сумасшедшим ветром. Если бы Морган находилась в пещере, то она вряд ли осталась бы живой; более того, тщательность произведенных ею приготовлений говорит о ее нежелании, чтобы кто-нибудь ее беспокоил или интересовался ее уходом; со своей же стороны Третоуэн собирался с уважением отнестись к воле пропавшей, надеясь на то, что я отвечу тем же.

Неожиданно я оживился, вспомнив, что машины Морган не было в гараже. Я спросил их: не слышали ли они, чтобы ночью из форта выезжал какой-то автомобиль? Но они не думали, что Морган куда-то уехала. Машину убрали несколькими днями ранее. Как явствовало из ее записки, она это сделала для того, чтобы предупредить любые возможные расспросы в дальнейшем. Она также оставила им вторую записку на случай, если у кого-нибудь возникнут подозрения в отношении Третов; в записке говорилось, что ей пришлось уехать раньше положенного, а письма она просила отсылать на адрес ее лондонской квартиры. Я спросил Третоуэна, когда он видел ее машину в последний раз, и он признал, что не видел ее всю последнюю неделю — просто ему не случалось тогда заходить в гараж. Я также спросил его — ведь обыкновенно он спал в задней части дома — мог ли он услышать, как Морган проезжала мимо с выключенным двигателем, воспользовавшись тем, что в этом месте дорога шла под уклон; кроме того, не осматривал ли он дорогу в поисках следов от колес ее машины перед началом снегопада? На оба эти вопроса он лишь покачал головой.

— В любом случае, она уже мертва для Вас, сэр, — сказал он. — Лучше оставить все как есть.

— Почему вы так уверены в этом? — спросил я.

— Потому что это именно то, чего мы ожидали. Она поступила так, как и намеревалась. Мы с моей старухой были еще молодыми, когда пришли к ней на службу; теперь мы старики — мы, но не она. Она всегда рассказывала нам, что поступит именно так — лишь только закончит работу, которую ей необходимо сделать. Поверьте моему слову, сэр: лучше оставить все как есть, ведь если она жива, то никогда не простит нам наше вмешательство.

Я спросил, а что если она лежит раненая в пещере; но старик лишь вновь покачал головой.

— Не-а, — проговорил он. — Этот заряд устанавливал для нее я, а я — старый горнорабочий. Она не лежит там раненая. Если она и там, то наверняка погребена. Но мне лично кажется, что скорее всего она бросилась с утеса — ведь она так любила море.

— Или, может быть, решила всех нас провести и уехала куда-нибудь на своем автомобиле, — добавил я.

— На Вашем месте, сэр, я бы оставил все как есть, — подытожил Трет.