Жрица моря

Он поведал, что эти места в свое время были центром древней цивилизации и что один из братьев (которого сейчас назвали бы просто душевнобольным) часто видел очень странные сны, используя силу которых монахи смогли проникнуть назад, в бездну времени, куда не удавалось попасть ни одному христианину. Они изрядно поразились увиденному и обнаружили там нечто, что можно назвать зельем, и что старый аббат был жутким охотником до него. Пробившийся к ним Оттуда монах ничего особенного из себя не представлял — он был лишь одним из многих и к тому же невероятно боялся самой процедуры общения. На самом деле он не собирался рассказывать более положенного; все, чего он жаждал, — было доброе слово за упокой его души, чтобы он мог успокоиться и немного отдохнуть. Тогда мисс Морган Первая устроила так, что его имя упомянули в церковной мессе; при этом она нашла местного священника необыкновенно симпатичным человеком. Конечно, за мессы нужно платить. Но мисс Ле Фэй сказала, что дело было не только в этом: казалось, что священник понял гораздо больше, чем ему было рассказано.

Им не было слишком жалко видеть маленького монаха в последний раз — он продолжал бормотать о своих грехах и не собирался говорить о том, что их действительно интересовало (по-моему, это тоже было его грехом, хотя не в том смысле, в каком это понимал он). Итак, они очистили линию связи и попытались поискать кого-нибудь другого; на этот раз к ним в сети попалась настолько крупная рыба, что она едва не проглотила их самих. Так или иначе, они пригласили духа, который сказал, что был одним из тех, кто общался со старым аббатом благодаря своему дару медиума. Незнакомец называл себя Лунным Жрецом и, поверьте мне, был настоящим тяжеловесом среди духов. Я впоследствии встречался с ним, так что хорошо знаю, о чем говорю. Очевидно, он ничего не имел против греха и страстно желал возвратить к жизни древнее верование и вновь обращаться к пастве.

Две добрые женщины решились протянуть ему руку. Никто не знает — зачем они это сделали, воочию наблюдая пример опустившегося под воду монастыря; но такие штуки обыкновенно имеют необъяснимую притягательность, подобную, как я говорил ранее, тяге к алкоголю; ведь и я, находясь здесь, творил то же самое, и такой же кошмарный пример смотрел пристально в мои глаза.

Итак, мисс Морган была к тому времени весьма преклонного возраста; да и мисс Ле Фэй, по ее же собственному признанию, уже не была ребенком. Старая леди окончательно слегла и нуждалась в постоянном уходе, так что времени на поиски духов уже не оставалось. Но старая мисс Морган, заставив мисс Ле Фэй пообещать, что та приступит к. сему занятию при первой же возможности, оставила ей свои деньги, хотя, конечно, в завещании об этом уговоре не было сказано ни слова. Вскоре, благодаря моему неудачнику-папочке, от денег не осталось ничего достойного быть завещанным, так что все планы оказались под угрозой срыва. Теперь же, когда дела шли на лад, мисс Ле Фэй возжелала вернуть все на круги своя и попросила моей помощи в этом. Она говорила об этом так, словно это было деловое соглашение: ей хотелось выкупить недвижимость и привести ее в порядок; но я был почти уверен, что в своем рукаве она держала пару джокеров, которые до поры до времени выкладывать на стол не собиралась.

В итоге мисс Морган Вторая забрала свои скудные сбережения и, подобно множеству других одиноких женщин в годах, оказавшихся в затруднительном финансовом положении, поехала в Европу, где жизнь гораздо дешевле, чем в Англии. Но она захватила с собой Планшетку, а в скорости приобрела и Кристалл; да и Лунный Жрец, очевидно, последовал за ней. В любом случае, дело сдвинулось с мертвой точки, по крайней мере, если не практически, то теоретически.

Затем начали происходить странные вещи. Мисс Ле Фэй, или мисс Ле Фэй Морган — по моим предположениям, ее имя уже должно было звучать именно так, — чувствуя приближение старости, завела привычку путешествовать в одиночестве по странам Латинской Америки, да так, что не каждая юная девушка решилась бы на такое; однако оказалось, что это не дает никаких результатов. Местные щеголи начали изрядно досаждать ей, в особенности после того, как она провела вечер в обществе Планшетки и Лунного Жреца; когда же она взялась за Кристалл, положение дел стало совершенно невыносимым, так что ей приходилось остерегаться на каждом шагу, будто она была юной ветреницей.