Жуга. Книги 1-4 + авторский сборник

Петухов назвался и минуты две, не зная, куда девать дурацкую коробку с мышкой, краснел и отвечал на разные вопросы, после чего в глубине помещения открылась дверь, и оттуда выкатили хромированную тележку с громоздящимися на ней коробками. Петухову опять пожали руку, потом с эскортом вывели наружу, посадили в оказавшийся у входа красный «БМВ» и спросили адрес. В себя Петухов пришёл уже дома, в окружении сонма распакованных коробок, телевизионщиков и двух очкастых равнодушных техников, стыкующих аппаратуру. Тоник, испугавшийся такого количества чужих людей, спрятался в соседней комнате, откуда подсматривал в щёлочку. Когда всё кончилось, Петухова попросили расписаться тут и тут, в последний раз пожали руку, попросили улыбнуться в камеру и ушли, оставив его наедине с включённым агрегатом. Компьютер стоял на столе среди общего разгрома, гудел вентилятором и мерцал экраном. Прежде чем Петухов успел решить, что с ним теперь делать и что вообще теперь делать, Тоник с радостным визгом влетел в большую комнату, прыгнул Петухову на грудь, облапил и радостно принялся лизаться. Через минуту он уже дорвался до машины и с присущей детям непосредственностью запустил какую-то игрушку. На экране появилась рука с пистолетом, потом замелькали выстрелы и взрывы, и квартира наполнилась грохотом.

— Пора ставить бронедверь, — про себя заметил Петухов.

— Что? — Тоник обернулся.

— Ничего. — В голове Петухова забрезжила некая мысль. — Слушай, э-э… друг Тоник. Тебе бы не хотелось покататься на машине?

— Куда? — не оборачиваясь, спросил тот.

Едва Петухов осознал возможности себя сегодняшнего, началась новая жизнь. Управлять желаниями Тоника оказалось удивительно легко — достаточно было расписать ему все прелести нового приобретения, и тот загорался как порох. День головной боли — и Петухов получал «заказанное». Со временем период ожидания сократился. И даже если Тоник утрачивал к новинке интерес, полученное всё равно в итоге оставалось Петухову. Машину — серебристый джип «тойота лэнд крузер», широкий, как баржа, и больше похожий на маленький автобус, отписал ему родственник из Новосибирска, о котором Петухов давно уже и думать забыл. Родственника — крупного в тех местах коммерсанта — в последнее время с интересом щупали налоговики, и он поспешно переписывал на родичей всё своё имущество. На все машины родственников не хватило, и богатый сибиряк вдруг вспомнил о своём непутёвом скольки-то-юродном братце. Через неделю родич всё равно загремел под суд, и машина осталась Петухову.

Петухов довольно быстро научился водить и вскоре уже лихо рассекал по городу, небрежно выставив в окошко локоть и держа «штурвал» одной рукой. Тонику скоро наскучило кататься просто так, пришлось купить дачу в пригороде, на живописнейших прудах, где разводили карпа, осетра и радужную форель (рыбу Петухов любил, а Тоника на некоторое время удалось соблазнить рыбалкой). Жизнь тоже вроде бы наладилась. Производимый Тоником разгром и беспорядок быстро удавалось ликвидировать при помощи стиральной и посудомоечных машин, а также супернавороченного пылесоса, который пылесосил, мыл, сушил, химчистил и только что не бегал за орешками к пиву. Потом Петухов доверил все заботы по уборке горничной (из-за расположения к Петухову та работала за половину платы). Жаркое и удивительно насыщенное лето Петухов провёл за городом в компании сговорчивых девчонок и немногих избранных друзей. Правда, часто приходилось отвлекаться и срываться к Тонику, нередко даже из постели. Впрочем, ему всё прощали. Он уволился с работы и жил теперь за счёт каких-то неизвестных доброхотов, регулярно посылавших деньги на его счета, которых он открыл штук пять, а также за счёт найденных на улице кошельков, лотерейных выигрышей, вознаграждений за находку потерявшихся собак и разных прочих штук и фокусов, которые подсказывала ему его фантазия. Двухмоторный прогулочный катер подарил ему какой-то бизнесмен после того, как Петухов вытащил его, тонущего, из воды; дом — фирма «Хитачи», у которой он по случаю купил микроволновку, а кухню в дом — «Галлина Бланка», когда Петухов сподобился сыграть на «Поле Чудес» (попал на телевидение он с первого раза, от винта, послав туда кроссворд, срисованный со старого номера «Сельской молодёжи»). Он завёл торговые ларьки, какие-то кофейни и закусочные на паях, а когда он — тип, в общем, нефотогеничный — поучаствовал в рекламе пива и автомобилей, его стали узнавать на улицах. Когда же местная «братва», обеспокоенная слишком быстрым ростом благосостояния одного отдельно взятого человека, намекнула ему, что вообще-то таким богатым лохам положено делиться, то почти все они в течение недели угодили в переделки — от довольно безобидных (вроде падения в пьяном виде в выгребную яму на шашлычной даче) до вполне серьёзных кровавых перестрелок с конкурирующими группировками, где многие полегли навечно. После этого «наезды» прекратились — связываться с Петуховым отныне «братва» почитала делом опасным.