Жук золотой

Убивать Резуна мне никакого резона не было. И задания такого я не получал. То есть ни специального зонтика, ни яда у меня в наличии не имелось. Моя миссия была гораздо скромнее: выманить для публикации в «Комсомольской правде» главы из скандальной книги Суворова «Ледокол». Перестройка уже началась, по Горби, но она еще недостаточно углубилась. Поэтому некоторая стремность в редакционном поручении была. Забегая вперед, могу сказать, что с заданием я успешно справился. Я вообще любил успешно справляться с заданиями.

В пабе никого не было. Вышла хозяйка, рыжая, вся в веснушках, молодая женщина. Кажется, она была шотландкой. Шотландцы любят русских. Потому что схожи характерами. А еще она была похожа на Зинку-геологиню, мою безответную любовь в шестнадцать лет.

Я сразу уловил сходство. И тут же, про себя, окрестил хозяйку Веснушкой.

Веснушка, позевывая, сообщила мне: только что звонил тот сэр, который назначил столь раннее свидание, и попросил меня вернуться назад, в Лондон, на улицу Цветущего Сада. В известный мне бар, принадлежащий одному из солистов легендарной группы «Роллинг Стоунз».

Понятно. Резун, с его комплексами невинной жертвы тоталитарного режима. И шпионскими играми в «кто кого выследит первым».

А улица с таким названием в том городе действительно была. Ведь мы и приехали тогда с моей любимой женщиной, которую я еще не называл Фиалкой своей жизни, в далекий город на Темзе не для того, чтобы выполнять сомнительные поручения партии и правительства. С использованием отравленного зонтика.

Просто уже тогда мы грустно искали тропинку в распадок Вечной весны. Где растет багульник. Если вам неизвестно слово распадок, назовите его долиной.

Я раскурил трубку с вишневым табаком. Я знал, что женщинам нравится этот запах. Я хотел понравиться Веснушке, у которой с утра пораньше в пабе вкусно пахнет кофе и табаком. И заказал чашку кофе по-американски.

И тут под окнами паба, на автомобильной стоянке, что-то заулюлюкало и заверещало. Мелькнули проблески «люстры» полицейской машины. В пивной зал вошли двое полицейских, типичные английские Бобби, и еще один – в штатском, с незапоминающимся лицом. Они прямиком направились ко мне. Я не сжался и не побежал в туалет. Но трубку аккуратно притушил. А вдруг у них нельзя курить трубки в пабах в половине седьмого утра. Еще я плохо подумал о Викторе Суворове. Неужели, подумал я, он кинул мне подлянку? Сейчас они подхватят меня под белы рученьки. Или – подбросят пакетик с наркотиками?

Гражданский тусклым голосом поздоровался со мной и спросил:

– Вы не видели тут высокого черного человека, он минут двадцать назад шел по мосту в сторону города?

Отрицать было глупо. Хотя по инструкции, кто не знает, чаще всего надо отрицать. Вдруг они придумали версию о том, что негр, курьер коммунистической партии Великобритании, шел на встречу с русским разведчиком, чтобы получить очередной транш из денег КПСС? Тех самых пресловутых денег партии, которые тогда еще не начали искать всем миром. Или – какое-либо секретное задание. Типа уколоть премьер-министра Англии зонтиком.

Премьер-министром Великой Британии была тогда Маргарет Тэтчер. Между нами говоря, я ее сильно уважал. Хотя из рядов КПСС я тогда еще не вышел.

– Да, я его видел. А в чем, собственно говоря, дело?!

В подобных ситуациях важно перехватывать инициативу и переходить в наступление. Вплоть до радикального: «Я являюсь подданным иностранного государства и прошу пригласить моего адвоката!» Еще лучше – консула.

Но безликий человек в сером плаще и с вялым голосом, по всей вероятности, тоже изучал тонкости ведения специальных бесед.

«Ми-пятые, – думал я про себя, – заходят на цель».

Агент явно заинтересовался моим произношением английского. Его родного языка. Подозреваю, он догадался о предстоящей возможности общения с русским консулом в прибрежной пивнушке под названием «Якорь».

– Дело, собственно говоря, в том, что мы из полиции, – сказал тусклый.

– Вы знаете, очень трудно догадаться, – парировал я.

Тусклый сунул мне под нос какой-то бейджик. Удостоверение личности.

Из-за стойки бара, вытирая руки о передник, вышла моя несравненная. Моя рыжая. Моя Веснушка. Мой подсолнух.

– Этот мистер сидит у нас полчаса. Ему назначил свидание другой джентльмен. Он только что звонил. Он подъедет. А что случилось с тем черным человеком?

Моя солнечная. Моя золотистая. Как поляна из моего юношеского сна. Мне кажется, она ничего не знала о статье Уголовного кодекса, которая на всех языках мира звучит примерно одинаково. «Дача заведомо ложных показаний» – вот как она звучит. Все-таки вишневый табак – сильная штука.

Тусклый спрятал ксиву.

– Тот негр (black man) спрыгнул с моста. Разбился, конечно, насмерть. Он ударился о бетонный выступ опоры. Может быть, кто-то помог ему спрыгнуть? Вы не видели – он шел один или с ним был кто-то еще?

– Он шел один. Совершенно один… Но он сильно плакал.

– Вы не пробовали остановиться и переговорить? Может, предложить помощь…

– Нет. Я боялся опоздать. Я спешил на встречу.

Это я, Господи!