Жуков. Маршал на белом коне

В эти дни в Берлин к Жукову прилетела из Москвы семья. Александру Диевну и дочерей он встретил на аэродроме Темпельхоф. Город и окрестности постепенно восстанавливались, и Жуков старался занять детей, организовывал для них интересные поездки. В том числе в Дрезден. Старая часть города, знаменитый Цвингер, где находился художественный музей и выставочные залы, был наполовину разрушен. Коллекции картин и художественных ценностей, вывезенных и спрятанных нацистами в шахтах, советские солдаты возвращали назад. Эре и Элле Жуковым повезло, они успели увидеть знаменитый шедевр Цвингера — «Сикстинскую Мадонну» Рафаэля.

«После окончания Потсдамской конференции, — вспоминала Элла Георгиевна Жукова, — мы перебрались на новое место жительства — в пригород Потсдама Бабельсберг. Это была большая красивая белоснежная вилла, в которой, как рассказал отец, во время конференции останавливался Сталин, а раньше она принадлежала немецкому генералу Людендорфу. Вилла была обставлена с большим вкусом и размещалась в небольшом, тщательно ухоженном парке на склоне, ведущем к берегу реки. Наше перемещение отец объяснил тем, что по долгу службы он должен устраивать многолюдные приёмы, что в прежнем доме было невозможно. Одному из таких приёмов я была свидетелем, правда, по собственной инициативе. К гостям я не была допущена в силу возраста, поэтому удобно устроилась у перил лестницы, ведущей на второй этаж, и с интересом наблюдала за происходящим в главном зале, благо двери были открыты. Приглашённых действительно было множество. Было шумно, звучала музыка. Несколько русских песен исполнила Русланова. А в разгар веселья отец пошёл плясать вприсядку на пару с французским генералом де Латтром де Тассиньи. У отца, конечно же, получалось гораздо лучше».

Сохранилось довольно много фотографий берлинского периода, где Жуков запечатлён рядом с Эйзенхауэром, Монтгомери, де Тассиньи, а также с советскими маршалами и генералами. Он выглядит помолодевшим, по-спортивному подтянутым, коренастым. В осанке и во всей фигуре чувствуется здоровая крестьянская основа, мужская сила.

Довольно точно описал его внешний вид того периода офицер охраны Николай Пучков: «Георгий Константинович был красивым человеком: от лица с правильными чертами, высоким лбом мыслителя и волевым подбородком веяло мужеством и решительностью. Особенно впечатляли серые с голубизной глаза, отражавшие большую работу мысли. Его внимательный проникающий взгляд выдержать было очень трудно, особенно тем, кто провинился. Георгий Константинович был невысокого роста, но низким не казался. Я объясняю это его внушительным видом и могучим телосложением. Жуков обладал прекрасно развитой мускулатурой, и, несмотря на большой вес, его походка была лёгкой, спортивной. Сказывалась многолетняя тренировка спортсмена-конника, охотника. Физическая сила Жукова была настолько велика, что однажды, испытывая её на специальном игровом приборе в парке, он вывел из строя этот прибор: измеритель не выдержал, “зашкалил”».

В дни Потсдамской конференции Сталин, наблюдая подчёркнуто уважительное отношение Эйзенхауэра к Жукову и всей советской делегации, приказал маршалу пригласить американца в Советский Союз.

Поездка эта состоялась. Эйзенхауэр находился под сильным впечатлением. Позднее в мемуарах писал: «Сталин, босс, железной рукой правивший Советским Союзом, был начисто лишён чувства юмора. Вечером в кинозале мы смотрели советскую картину о взятии Берлина, где был показан и мой старый друг маршал Жуков с множеством орденов и медалей на парадном мундире. Во время демонстрации фильма Сталин сидел между мной и Жуковым. В какой-то момент я повернулся и сказал нашему переводчику, сидевшему позади Сталина: “Скажите маршалу Жукову, что, если он когда-либо потеряет свою работу в Советском Союзе, он сможет, как доказывает эта картина, наверняка найти работу в Голливуде” Сталин молча выслушал переводчика. “Маршал Жуков, — сообщил он мне ровным тоном, — никогда не останется без работы в Советском Союзе”».

На самом деле чувство юмора у Сталина было развито очень хорошо. Но даже завзятый юморист порой теряется, когда его вдруг задевают за живое. Кадры берлинской кинохроники, помноженные на газетные публикации, героем которых был Жуков, не просто задевали, а буквально разрывали кавказское самолюбие генералиссимуса.

Восхищённый поездкой по Советскому Союзу, в которой его сопровождал «старый друг», Эйзенхауэр пригласил Жукова в США. Поначалу Сталин счёл, что этот визит может быть весьма полезным.

«Однажды после заседания Контрольного совета, — пишет Жуков, — ко мне подошёл генерал Д. Эйзенхауэр.

— Очень рад, что вы, господин маршал, посетите Штаты, — сказал он. — К сожалению, обстоятельства складываются так, что я не смогу лететь сейчас с вами в Вашингтон. Если не возражаете, вас будут сопровождать мой сын Джон, генерал Клей и другие лица штаба Верховного главнокомандования США.

Я согласился.

— Так как ваши лётчики не знают условий полёта через океан и в Штатах, — продолжал Эйзенхауэр, — предлагаю вам свой личный самолёт “Крепость”.