Жуков. Маршал на белом коне

В 1906 году Жуков успешно окончил полный курс трёхклассной церковно-приходской школы. Учитель Сергей Николаевич Ремизов вручил выпускнику похвальный лист с отличием и напутствовал самыми добрыми словами.

После окончания школы отец подарил Егору новые сапоги. Мать сшила новую рубаху. Подарки были не праздными — парня собирали в Москву. Родители понимали: пора парню учиться не книжной науке, а той, которая давала бы кусок хлеба — мастерству. Привязывать к земле Егора не хотели: смышлёный, ловкий в любом деле, заводила и атаман, такой и в Москве не пропадёт. Но в Москву он сразу по выпуске из начальной школы отправлен всё же не был. Почему, неизвестно. Возраст уже позволял оторваться от дома и стать подмастерьем хотя бы в уездном Малоярославце. Кстати, городок славился мастерами-хлебопёками и скорняками. Продукция отправлялась в Москву. Благо туда через Малоярославец лежала прямая как стрела дорога — знаменитое Варшавское шоссе.

Пока Егор учился грамоте и Закону Божию в Величкове, Россию потрясли два урагана: Русско-японская война (1904–1905) и первая русская революция (1905–1907). Империя устояла, но сроки её существования исчислялись уже немногими годами.

Местные хроники отмечали следующее: «События, происходившие тогда в городской России, мало затронули Стрелковщину. Выборгское воззвание политизированной интеллигенции, обратившейся с призывом к народу начать кампанию гражданского неповиновения из-за роспуска Госдумы, оставило народ равнодушным. На повседневной жизни крестьян политическая борьба, как казалось здешним жителям, никак не отражалась. Столыпинская реформа в Стрелковщине и в целом в Калужской губернии провалилась. Мужики не хотели выходить из общины и угрожали „красным петухом“ всем, кто попытается из неё выделиться. Привычный уклад жизни Огубской общины выдержал напор новых веяний. Хутора здесь не возникли. Несмотря на смутное время не знали в крае и политического террора. Только в нижних, по течению Протвы, волостях эсеры пытались мутить народ, дрались в пьяном виде со своими противниками и грабили во имя „светлого идеала“. Впрочем, и это случалось довольно редко»[3].

В 1908 году в Чёрную Грязь навестить родню приехал из Москвы брат Устиньи Артемьевны Михаил Артемьевич Пили-хин. Вот тут-то и начала жизнь-река ломать своё привычное течение и буровить новую излучину.

Михаил Артемьевич Пилихин к тому времени не просто обжился в Москве, а по-настоящему разбогател. В своё время его отдали в подмастерья одиннадцатилетним. И вот он — мастер-меховщик высочайшего класса, при богатых и солидных клиентах и заказчиках, владелец меховой мастерской в самом центре Москвы на Кузнецком Мосту и собственного магазина мехов и изделий из кожи. Из Чёрной, как говорится, Грязи калужской — да на Кузнецкий Мост!

Приехал Михаил Артемьевич к сестре в Стрелковку, посмотрел на бедность родни, поинтересовался хозяйством, видами на урожай. Всё кругом выглядело тоскливым, и тоска эта казалась беспросветной и бесконечной. Зато племянник произвёл хорошее впечатление — крепкий, с умным внимательным взглядом, с достоинством в движениях и осанке. В лице, посадке головы и коренастой фигуре чувствовалась пилихинская порода. Волевой подбородок с ямочкой. Пожалуй, из парня толк выйдет. Но в деревне — пропадёт.

— Ну вот что, Устя, — сказал он, кивнув на Егора. — Племянника я забираю.

Константину Артемьевичу в тот раз шурьяк[4] руки не подал. Разговаривал с сестрой и Егором.

Решение Михаила Артемьевича и обрадовало Жуковых, и опечалило одновременно. Наконец-то у сына забрезжило будущее, да и не в чужие люди уходит, а к родному дяде, к выгодному делу, к денежному ремеслу, с которым жизнь можно устроить куда как лучше, чем здесь, в нищающей деревне. С другой стороны — на одни рабочие руки в семье становилось меньше. Да и жалко от себя отпускать…

Закончилось деревенское детство Егора Жукова. С его радостями и развлечениями на Протве. С рыбалкой, покосами и охотами на зайцев и уток. Со стремительными гонками на намороженных «леднях» на Михалёвских горках. С девичьим смехом и шёпотом возле соседских калиток…

Глава третья Москва

«Жуков быстро становился городским человеком…»

Одна из двоюродных сестёр по материнской линии Анна Михайловна Пилихина, прожившая 96 лет и до конца своих дней не бросавшая огорода и небольшого хозяйства на родной земле в Чёрной Грязи, вспоминала: «Если бы не наш отец, малограмотный, но предприимчивый скорняк Михаил Артемьевич Пилихин, то мой двоюродный брат Егор Жуков пас бы в Стрелковке гусей… В нашей московской квартире Егор все годы жил, как равноправный член нашей семьи. Равняясь на моего старшего брата, Александра, Жуков быстро становился городским человеком. Александр родился в 1894 году и был, таким образом, старше Егора на два года».

Расставание с родиной было нелёгким. Родители, сестра, закадычный друг Лёша Колотырный…