Жуков. Портрет на фоне эпохи

11 марта 1941 года Жуков и Тимошенко подписали «уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза» (МП-41), после того как его одобрил Сталин. Этот важнейший документ вплоть до начала войны определял основные задачи Красной армии в случае нападения на СССР с запада. В целом он повторял план от октября 1940 года, но в него были внесены изменения по результатам январских штабных игр 1941 года. Его основные положения Жуков неловко прикрыл в своих мемуарах. Он признаёт единственную ошибку, вину за которую тут же возлагает на Сталина: размещение основных сил Красной армии южнее Припяти, тогда как центр тяжести главного наступления немцев был севернее Припяти. Это способ спрятать ошибочные предположения, на которых построен план. На самом деле советское военное и политическое руководство совершенно не заботило, где и через какое время после объявления войны начнут наступать немцы. Для них было важно только одно: немедленный переход их собственных сил в контрнаступление, его плацдарм и стоящие перед ним цели. Как показала штабная игра, удар должен был наноситься от Львова в направлении немецкой Силезии с тем, чтобы «отрезать рейх от его балканских союзников».

Полностью текст МП-41 до сих пор не опубликован. Юрий Горьков, один из лучших российских специалистов по данному вопросу, полагает, что Сталин его не одобрил. В качестве доказательства он указывает на то, что документ не подписан. Во всяком случае, точно известно, что план был адресован вождю. Почему же в таком случае Тимошенко и Жуков не передали его во время продолжавшихся в общей сложности более семи часов двух ночных совещаний с ним, состоявшихся 17 и 18 марта 1941 года? Мы не видим ни одной другой темы, которая могла бы заставить этих троих людей провести вместе так много времени в самый разгар Балканского кризиса. То, что Сталин не подписал план, вовсе не означает, что он не одобрил его устно. Он часто поступал так, уменьшая, в случае неудачи, свою ответственность.

МП-41 предполагает использование сил и средств, которые появятся у Красной армии в лучшем случае к январю 1942 года. Цифровые показатели в нем настолько завышены – 8,7 миллиона человек, 300 полностью экипированных дивизий, 33 механизированных корпуса, 333 авиационных полка,  – что они больше представляют собой проявление типично сталинской мегаломании, чем реальные возможности советской экономики. Самый большой упрек, который можно адресовать Жукову,  – он, как и Сталин, уверился в том, что в 1941 году ничего не произойдет. Уверился настолько, что даже оставил свою страну без реального плана обороны на этот год. Он нарушил собственный принцип – исключить недооценку противника,  – полагая, что сумеет разбить танковые дивизии вермахта и эскадрильи люфтваффе во встречном бою. Наконец, он принял безумную идею о том, что огромные силы, запланированные им, могут быть собраны в приграничных округах путем тайной мобилизации («скрытым порядком»). Этот бредовый план, не принимавший во внимание ни реального количества сил, имевшихся в распоряжении советского командования, ни расположения сил противника, лишал Красную армию возможности разработать другую стратегию для данной ситуации, в первую очередь стратегию оборонительную, при которой взамен уступки части территории выигрывается время. Не будет ли правильным сказать, что Жуков просто придерживался чисто наступательной линии Фрунзе и Тухачевского? Следует напомнить, что он лишь дорабатывал план, в общих чертах уже одобренный Сталиным, всеми его предшественниками на посту начальника Генштаба, наркомом Тимошенко и политбюро на заседании 14 октября 1940 года, и что только сумасшедший пытался в подобных условиях противостоять такому единодушию. Даже мудрый Василевский не только принял этот план, но и собственноручно изложил его основные положения на бумаге. И даже двадцать пять лет спустя он напишет, что план был хорош. Тот факт, что Жуков не смог даже крикнуть «А король-то голый!», говорит о его полном согласии с тем планом, который он представлял.

В том же марте Жуков передал Тимошенко составленную Ватутиным докладную записку, где перечислялись основные недостатки Красной армии. Основной упор делался на те, которые окажутся катастрофическими при германском вторжении: слабое развитие средств радиосвязи, недостаточное снабжение войск бронебойными снарядами и авиационными бомбами, дезорганизация авиации, слабость инженерных войск, задержки в сооружении полевых укреплений и т. д. Сталин ознакомился с запиской и как-то субботним вечером вызвал Жукова к себе на дачу в Кунцево. Жуков был так взволнован, что совершенно не разглядел знаменитую ближнюю дачу вождя, чем объясняется то, что он не дал в мемуарах ее описания. Тимошенко уже был там, как и многие члены политбюро, очевидно, те, кто составляли ближний круг: Молотов, Берия, Микоян, Каганович, Маленков. Сталин попросил Жукова рассказать о делах Генерального штаба.