Жуков. Портрет на фоне эпохи

8 июля Жуков был вызван в Кремль, где у него состоялась важная беседа наедине со Сталиным, содержание которой он весьма подробно излагает в своих «Воспоминаниях». Сталин анализировал последствия высадки союзников в Нормандии. Германия проиграла войну, но остается еще выиграть гонку за политическими дивидендами победы. Надо, объяснял Верховный, занять удобную позицию для наступления на Берлин и в то же время получить важные залоги в Польше. Достижение двух этих целей предполагало захват плацдармов за Вислой, южнее Варшавы. Для этого, сказал Сталин, «вам придется теперь взять на себя координацию действий 1-го Украинского фронта. Главное свое внимание обратите на левое крыло 1-го Белорусского фронта и 1-й Украинский фронт»[642]. Жуков предложил другую цель – Восточную Пруссию. Ему казалось опасным оставлять эту превращенную в крепость область на флангах фронтов, чью деятельность координировал Василевский. Необходимо воспользоваться растерянностью противника и отобрать у него провинцию, захваченную еще тевтонскими рыцарями. Сталин отверг это предложение. Он думал только о Польше. «Немцы будут до последнего драться за Восточную Пруссию,  – возразил он.  – Мы можем там застрять. Надо в первую очередь освободить Львовскую область и восточную часть Волыни. Завтра вы встретитесь у меня с Берутом, Осубко-Моравским и Роля-Жимерским. Они представляют Польский комитет национального освобождения. В двадцатых числах они собираются обратиться к польскому народу с манифестом»[643]. Верховный главнокомандующий ясно давал понять своему заместителю, что теперь, когда Красная армия перешла советскую границу, тот должен понимать политические задачи, возложенные на нее. Жукову отлично известно об отвратительных отношениях Сталина с обосновавшимся в Лондоне польским эмигрантским правительством, окончательно испортившихся после катынской истории. Ему поручалось силой оружия осуществить намерения вождя: выбить почву из-под ног этого правительства, целиком зависимого от Великобритании, создав в Люблине, первом крупном польском городе, освобожденном Красной армией, просоветский комитет.

Вечером 9-го, на даче в Кунцево, Жукову представили членов Люблинского комитета. Он знает, что ему надо делать: как можно скорее взять этот город.

11 июля Жуков прибыл на свой КП, который он приказал оборудовать в Луцке, между 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского и 1-м Украинским фронтом Конева, чью деятельность должен координировать в ходе Львовско-Сандомирской операции. Конев начал наступление 13 июля в направлении на Львов. Он продвигался медленно: контратаки немецких танковых частей были чувствительными. В своих «Воспоминаниях» Жуков отводит целых две страницы на подробное и лукавое изложение допущенных Коневым ошибок и его опоздание со взятием Львова. Но то, что крупные силы немцев оказались скованы на этом участке, развязало руки соседу Конева справа Рокоссовскому, который 18-го начал наступление в направлении Люблина. Жуков следил за тем, чтобы 1-я Польская армия генерала Берлинга участвовала в боях, но при этом не попадала в самое пекло. Люблин был освобожден 23 июля. Через неделю войска двух фронтов продвинулись на 200 км в Южную Польшу. Висла была форсирована в нескольких местах. Конев создал значительный плацдарм в Сандомире, Рокоссовский – два поменьше, южнее Варшавы: в Пулавах и Магнушеве. Таким образом, главная цель стратегического наступления была достигнута.