Жуков. Рожденный побеждать

Для того чтобы скрыть направление главного удара в летней кампании, штаб группы армий «Центр» по указанию руководства вермахта разработал дезинформационную операцию под кодовым наименованием «Кремль». С этой целью был подготовлен, а 29 мая подписан приказ о наступлении на Москву: «Разгромить вражеские войска, находящиеся в районе западнее и южнее столицы противника, прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город, и тем самым лишить противника возможности оперативного использования этого района» ^{339}. Приказ, являвшийся как бы совершенно секретным, был составлен в 22 экземплярах, в то время как другие приказы составлялись в 10–16 экземплярах. Естественно, что его содержание стало известно советскому командованию — об этом позаботились. Для большей убедительности по плану операции «Кремль» осуществлялись мероприятия, имитирующие подготовку наступления в группе армий «Центр». Проводилась аэрофотосъемка московских оборонительных позиций, осуществлялась радиодезинформация, размножались планы столицы и крупных городов, проводились перегруппировки войск. Все это должно было способствовать тому, чтобы Генеральный штаб Красной Армии уверовал: основные события летом 1942 г. развернутся на московском направлении.

Анализ планов двух Ставок показывает, что они ставили перед собой решительные цели, но для их осуществления были избраны различные способы. Немецкий план строился на нанесении упреждающего удара с последовательным разгромом противостоящих советских войск и сосредоточением всех усилий на одном решающем стратегическом направлении.

План Ставки ВГК основывался на принципе: одновременно и обороняться и наступать. А как известно, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Такое решение усугублялось и рядом других просчетов. В первую очередь, неверно оценивался возможный план действий противника, прежде всего направление его главного удара. Считалось, что германские войска будут вновь наступать на Москву. Соответственно определялась расстановка сил, в том числе группировка стратегических резервов. Во вторую очередь, игнорировались дезинформационные действия противника. В результате его ложный план «Кремль», призванный прикрыть главную операцию, достиг своей цели. В третью очередь, ошибочно оценивалось состояние своих войск и реально складывавшееся соотношение сил, так как считалось, что уже достигнуто существенное превосходство над врагом. Действительно, к 1 мая 1942 г. общая численность Советских Вооруженных Сил по сравнению с декабрем 1941 г. увеличилась на 2 млн. человек и составляла уже 11 млн. На их вооружении имелось 83 тыс. орудий и минометов, более 10 тыс. танков и 11,3 тыс. боевых самолетов. Было сформировано 11 танковых корпусов. Стали создаваться две танковые армии, увеличилось количество артиллерийских частей. Но в составе действующих фронтов к весне находилось только 5,6 млн. человек, около 5 тыс. танков, 41 тыс. орудий и минометов, 4,2 тыс. боевых самолетов ^{340}.

У противника к этому времени имелось 9 млн. солдат и офицеров, 82 тыс. орудий и минометов, около 7 тыс. танков, 10 тыс. боевых самолетов. Из них на Восточном фронте находилось 5,5 млн., а с учетом союзников — 6,5 млн. человек, 57 тыс. орудий и минометов, более 3 тыс. танков, 3,4 тыс. боевых самолетов ^{341}.Следовательно, противник имел превосходство в 1,1 раза в живой силе и 1,4 в орудиях и минометах, а советские войска — в 1,6 раза в танках и в 1,2 раза в самолетах. Такое соотношение предопределило высокую напряженность предстоящей борьбы.

Г. К. Жуков, оценивая намерения Ставки ВГК и Генерального штаба, позднее писал: «В основном я был согласен с оперативно-стратегическими прогнозами Верховного, но не мог согласиться с ним в отношении количества намечаемых частныхнаступательных операций наших войск, считая, что они поглотят без особой пользы наши резервы и этим осложнится подготовка к генеральному наступлению…» ^{342}

Настаивая на нанесении мощных ударов на Западном стратегическом направлении с целью разгрома ржевско-вяземской группировки противника силами Западного, Калининского и ближайших фронтов, Георгий Константинович рассчитывал, что «разгром противника на западном направлении должен был серьезно ослабить немецкие силы и принудить их отказаться от крупных наступательных операций, по крайней мере, на ближайшее время». И далее он признает: «Конечно, теперь, при ретроспективной оценке событий, этот вывод мне уже не кажется столь бесспорным, но в то время при отсутствии полных данных о противнике я был уверен в своей правоте» ^{343}.

В мае, практически в одно и то же время, развернулись ожесточенные сражения под Ленинградом и Демянском, в Крыму и под Харьковом. Войска Северо-Западного фронта, проводившие Демянскую операцию, не сумели добиться успеха, и в результате противник удерживал свои оборонительные позиции на этом направлении вплоть до весны 1943 г. На юге потерпел сокрушительное поражение Крымский фронт, в результате чего Крымский полуостров в начале июля был сдан противнику.